– За какой солью? – Андрей невольно взглянул на пустые руки тетки. И тон ее, и поведение казались странными, от них так и несло какой-то фальшью. Только чего ей было извиваться перед ним?..
– Да вот, – она не очень уверенно похлопала себя сперва по одному карману, потом по другому, – я это самое… суп надумала варить, а в магазин уже не успеть – кипит у меня на плите все!
– Теть Лен, – вдруг донесся сверху спокойный голос Женьки, – как Мишка-то? Письма пишет? Что слышно?
Совсем смутившись, Елена опустила глаза.
– Ну что ты, Женя, такие вопросы задаешь… Будто сам не знаешь, что с Мишкой! Сидит…
Как сидит? Вот это новость!
По рассказам матери Андрей знал, что Михаил, то ли отслужив в армии, то ли так и избежав солдатской службы, подался на Север, на заработки. Вроде бы, с кем-то из друзей… А тут – на тебе? В тюрьму подсел! И чего ж это он натворить там успел?
– А я не знал, – честно признался Андрей. – За что сидит-то, теть Лен?
– Да что вы за люди такие! – всплеснула руками Бурчилина. – Не знал, не знал! – В ее голосе вдруг появилась злость. – Все про все знают, а никто в удовольствии себе не откажет лишний раз мать помучить, лишний раз спросить! Подрался он там с кем-то, вот и посадили. Ни за что. У нас разве виноватых сажают? Да никогда! Только таких дурачков, как мой Мишка. Он-то у меня всегда за справедливость, да за правду. А таких нигде не любят. Вот и скрутили, – она уже не спешила к своему кипящему супу. – Руку в тюрьме сломали, он даже письма мне левой рукой пишет. Ох, менты поганые!
Елена совсем разошлась и принялась честить и ментов, и тюрьмы, и государство, и армию, на чем свет стоит. Казалось, попадись ей сейчас на глаза человек в милицейской форме – удавит голыми руками.
Поток ругательств, который она извергала на головы всех милицейских начальников и власти, был внезапно прерван явно издевательским смехом Женьки. Андрей даже вздрогнул от звуков этого странного, злого смеха. Его нервы и без того были напряжены до предела, а тут еще этот дурацкий, полубезумный, истерический смех.
– Ха-ха-ха! Левой рукой он тебе пишет! Ну-ну! Несчастный страдалец за правду! То он в Чечне у тебя, то в тюрьме! Как пропал, так и нет его… Ну, ладно, бывайте!
Женька соскользнул с подоконника и своей странной плавающей походкой потопал домой, пролетом выше.