Он швырнул чемодан на тротуар, а тот припрыгнул как-то непонятно и шлёпнулся прямо в лужу у края мостовой. В лужу, едва прикрытую молодым ледком.
После этого Огоньков повернулся и побежал так быстро и легко, что старику ботаники совсем уж не стоило за ним гнаться. И всё-таки Борис Платоныч погнался. Погнался!.. Только долго не смог – шагов, может, десять. Но едва пробежал мимо злосчастного чемодана – словно крючок схватил его за сердце. Старик ботаники вдруг остановился, обнял водосточную трубу – как пьяный.
Но Огоньков ничего этого не видел. Он летел вольной птицей по каким-то переулкам. Летел, отгороженный от Ольги и деда громадами домов.
* * *
Что долго писать о грустных вещах!..
Что писать о том, как возвращались они домой, как выуживали чемодан – весь бок его был в грязных брызгах и уже присохших мутных стекляшечках льда. Ольга попробовала сама взяться за чемодан. Но смогла пронести только шагов пять. И ещё шага три прокорябала его по голому мёрзлому асфальту. И тогда понёс старик ботаники. Он тоже весь искривился от тяжести. Но дошёл до парадного, так руку ни разу и не сменив! И только в лифте сказал:
– Тяжёлый какой! Что он набрал туда?..
Сразу между ними установилось молчаливое согласие: имени Огонькова вслух не произносить.
Вошли в квартиру. Ольга осторожно прикрыла дверь. Привычно весело щёлкнула «собачка». Старик ботаники сказал:
– Ну ладно, что ж, раздевайся…
Впервые он так говорил с ней – безразлично.
– Я… как хотите, – сказала Ольга. – Я и домой…
Старик ботаники молча размотал с шеи полотенце. Увидел, что это полотенце, отёр испарину со лба. Прошёл в комнаты. Ольга стояла в растерянности. Не знала, то ли уйти ей, то ли что. А старик ботаники молчал. И тогда она, не раздеваясь, пошла за ним следом. Увидела его сидящим в большом чёрном кресле, села напротив – на тяжёлый стул с высокой, как дворец, спинкой.
– Ну что же, девочка… – начал старик ботаники и закашлялся, пояснил: – Видишь, воздуху холодного нахватался…
Ольга кивнула. Ей неудобно было и жарко сидеть в пальто, она стала расстёгиваться и тут заметила, что ещё даже варежки не сняла!
– Ну что, девочка, будем делать? – спросил старик ботаники.
– Я не знаю, – сказала Ольга.
– Вот и я не знаю!.. В милицию звонить?
Он словно Ольгину мысль прочитал. Ведь о сбежавших детях всегда сообщают именно в милицию.