Злата, наконец согревшись и немного расслабившись, скинув с плеч некое оцепенение, взяла с тумбочки старинную книгу в четырёх частях Жана Террассона в переводе Дениса фон Визена под названием «Геройская добродетель, или Жизнь Сифа, царя Египетского, из таинственных свидетельств Древнего Египта взятая».
Беря в руки старинный томик, она никак не могла отделаться от чувства, что она вовсе не Злата, а Тефнут, а местами и вовсе Сехмет, та, к которой она уже стала привыкать. В ней бушевали и рвались на свободу из тисков её самости и глубинного подсознания те, кем она была когда-то, и это, казалось бы, безумие лишь придало ей сил и понимания, что работа в этой игре лишь только начинается.
Листая страницы с древнерусскими буквами, написанные латиницей и вдобавок напечатанные на изысканной александрийской бумаге, по внешним признакам напоминающей современный ватман, но более тонкой и мягкой, использующейся для изготовления рукописей и печати роскошных книг в дорогих иллюстрированных и малотиражных изданиях, она утопала в вырисовывающихся образах её фантазии, а местами то ли от воспоминаний, своих или тех двоих, то ли от такого певучего, красочного, столь многогранного и такого родного языка.
Она прикрыла глаза и провалилась в собственные глубинные воспоминания, как это было тогда, в её очередной спуск внутрь игрового пространства.
Она падала внутрь кроличьей норы, слыша чей-то до боли знакомый голос, идущий из её подсознания: «Когда мир устаканится, а на небе начнут появляться звёзды, когда появятся светила и займут своё место на небосклоне, только тогда сила и мощь пирамид будут изучены и раскинутся на четыре стороны света. Сверх того, как бы велики ни казались храмы иных земель, кои будут появляться по мере возникновения звёзд на небе, проецируя что на небе, то и на земле, всё же не будет ни одного столь великолепного, как первые пирамиды Гелеополиса».
Она открыла глаза: «Интересно, чей голос я сейчас слышала?» Ещё сильнее натянув на себя одеяло, она продолжила чтение с места, на котором остановилась: «Первая большая пирамида Гелеополиса имеет основание, где каждая её сторона равна семистам футам на четыре, а перпендикулярная высота – шестистам футам на тридцать, где пять футов равны одному шагу, тогда как сто двадцать пять шагов есть олимпийская стадия, да-да, та самая, которую измерил Геркулес, согласно греческим хроникам.