А страсть? Ну разумеется, человек не может гореть огнём двадцать лет, разумеется, чувства притупляются и трансформируются во что-то более прагматичное и спокойное, в конце концов, вы просто взрослеете… или стареете? И вот уже ты надеваешь самое сексуальное бельё, лёгкий пеньюар, делаешь причёску и оставляешь детей у мамы, готовишь лёгкий ужин и открываешь бутылку вина… А он приходит домой в десятом часу, говорит, что должен немного поработать и закрывается в кабинете за компьютером, или того хуже – возвращается со Знаменским, уже изрядно навеселе и всю ночь они играют на бильярде и курят мерзкие доминиканские сигары. Вот и сегодня намечается что-то подобное, только придет ещё и Кира, очередная супружница неугомонного Стаса.
Вика включила фен и начала считать, какая же по счёту у Знаменского «вечная любовь»? Вышло, что четвёртая. Кира была на год младше Виктории и на шестнадцать младше Стаса. Черноволосая, коротко стриженная, с зелёными глазами, она выглядела весьма и весьма эффектно, и когда Знаменский увидел её в театре, исход был предрешён. Потом он любил болтать, что увидел в ней Олю из «Зимней вишни», и был сражён взглядом её прекрасных глаз, но на самом деле всё было проще. На ней было платье-футляр, идеально подчёркивавшее её и вправду классную задницу, к тому же с откровенным разрезом спереди, приоткрывавшим миру ещё два неоспоримых её достоинства третьего размера. Если прибавить идеально подобранный макияж (это Кира умела как никто) и прекрасную белозубую улыбку, то картина будет полной. Зная Стаса достаточно хорошо, Вика не удивлялась его моментальной капитуляции. С Кирой они ладили хорошо, можно даже сказать дружили, но их дружба не выходила за рамки вечеринок, где они появлялись с мужьями.
Вика прошла в спальню к детям:
– Эй, засони, вставайте! У нас сегодня много дел!
На удивление, Иван не спал, он конечно же держал в руках планшет Софьи и лежа под одеялом, смело водил пальцем по экрану:
– Доброе утро, мам! Если что, Софья мне разрешила.
Он не отрывал взгляда от экрана, и Вика невольно залюбовалась своим шестилетним мужичком. Глаза, конечно, шатовские, голубые при обычном освещении и серые в полумраке. Взгляд как у Марка, иногда кажется, что заглядывает прямо внутрь тебя, эдакий человек-рентген. Вихрастая голова цвета соломы и длиннющие ресницы, как опахала, обмахивающие пространство, торчали из-под одеяла. Вика присела на край кровати и тихонько поцеловала его в лоб.