Какое же влияние, если оно вообще имело место, оказало на будущую карьеру Христофора его двадцатидвухлетнее пребывание на территории Генуи? Этот город, несомненно, был тем местом, где любой активный молодой человек испытывал тягу к морским приключениям. Лигурийская Республика купает свою грудь в море и раскидывает руки, чтобы одной рукой обнять его в сторону Савойи, другой – в сторону Тосканы. Генуя-ла-суперба[20] смотрит на юг, на чистый горизонт, наслаждаясь солнцем, которое всю зиму кружит над морем и садится за гору Монте-Бегия в день летнего солнцестояния. Лебеччо[21], приходящий сюда посвежевшим после долгого путешествия по Средиземному морю, дает террасным холмам над побережьем достаточно влаги для почвы, виноградников и пастбищ. В маленьких бухтах и гаванях вдоль всего побережья никогда не прекращалось судостроение, а большие галеры и каракки постоянно прибывали из Эгейского моря, Леванта и Северной Африки. Хотя республика знавала и лучшие дни (впрочем, как и большинство республик того времени), она лелеяла традиции таких мореплавателей, как Вивальди, уже в 1291 году искавший морской путь в Индию через Африку, Мальчелло, один из первооткрывателей Канар, или Андреа Дориа[22] (впрочем, последний пока еще не родился). Генуя славилась знаменитой школой картографов, снабжавшей картами-портоланами половину Средиземноморья. К ее услугам обращались даже португальцы, когда желали нанести на карты новые африканские владения. Можно легко представить, как юный Христофор постигал азы составления карт в какой-нибудь картографической лавке (позже они вместе с братом овладели этим искусством в Лиссабоне), или предположить, как он задумчиво смотрит на гавань из ткацкой мастерской в доме Порта-Сант-Андреа или устремляет взгляд на широкий простор Средиземного моря из дома в Савоне, занимаясь ненавистной торговлей. Здесь он, возможно, даже задумал свое грандиозное предприятие, ибо достижения великого человека часто являются не чем иным, как исполнением его юношеских мечтаний.
Безусловно, подобные рассуждения больше подходят поэтам и романистам, нежели историкам. Все, что мы точно знаем сейчас о жизни Колумба до достижения им двадцатитрехлетнего возраста (надеюсь, когда-нибудь нам станут известны и другие подробности), – оказание помощи родителям в Генуе и Савоне в уважаемом ремесле ткача, а также отсутствие образования и привилегий. Но никакие жизненные тяготы не могли заставить его отказаться от верности благородному и могущественному городу у моря.