. Около 22 тыс. поляков, в том числе несколько тысяч офицеров кадра и запаса, покоились в Катыни и в других местах массовых казней, осуществленных по решению советского правительства весной 1940 г.
[255]Кроме военнослужащих, еще около 320 тыс. гражданских лиц польской национальности были выселены в восточные и северные районы СССР из Западной Белоруссии и Западной Украины в ходе четырех волн депортации, состоявшихся в 1939–1941 гг.[256] Их правовой статус в местах спецпоселений был аналогичен статусу раскулаченных – промежуточный между добровольными переселенцами и заключенными. Они поселялись под надзором комендатур НКВД чаще всего в спецпоселках, построенных ранее раскулаченными при производственных объектах и стройках НКВД. От заключенных их отличало бесконвойное перемещение с разрешения коменданта спецпоселка[257].
Осложнение международной обстановки и назревание военного столкновения с гитлеровской Германией ставили на повестку дня использование в грядущей борьбе масс интернированных поляков, а заодно и бывших военнослужащих чехословацкой армии, интернированных в 1939 г. Осенью 1940 г., то есть уже после казни польских офицеров, советские спецслужбы по указанию И.В. Сталина прорабатывали возможность формирования польского соединения на территории СССР, для чего в лагерях НКВД СССР бы произведен учет контингента военнопленных поляков, а также осуществлена фильтрация высшего и старшего офицерства и проведены предварительные беседы на предмет выяснения их политической позиции – в частности, отношения к эмигрантскому правительству В. Сикорского, Германии, Англии и Франции. Был отобран костяк старших офицеров, готовых к сотрудничеству с советскими властями, которым предлагалось «переговорить в конспиративной форме со своими единомышленниками в лагерях для военнопленных поляков и отобрать кадровый состав будущей дивизии»[258]. Судя по докладной записке Л.П. Берии, направленной И.В. Сталину 2 ноября 1940 г., указания последнего находились в стадии практической проработки не только сотрудниками спецслужб, но и «специально выделенными работниками» Генерального штаба Красной армии.
Побудительным мотивом к проработке вопроса о польском воинском формировании в СССР могло служить не только все более четкое осознание неизбежности войны с гитлеровской Германией, но и концептуальное положение о ведении войны «на чужой территории». Это означало, что театру военных действий предстояло находиться на польских землях и вне зависимости от сценария начала войны (превентивно-наступательного или контрнаступательного) не было бы лишним располагать польской воинской частью, которая потенциально могла бы выступать от имени «какого-то польского государственного или квазигосударственного образования… во главе с людьми (необязательно коммунистами), признающими абсолютное доминирование СССР»