Они даже не встретили меня. Отправили за своей единственной дочерью служанку, миссис О’Кэролан, в двуколке, которой управлял Пэдди-Джо. О да, было приятно снова увидеть миссис О’К и Пэдди-Джо и ощутить их неподдельную радость от встречи со мной – миссис О’К с трудом произнесла пару слов, зато носовых платков потратила на целую неделю вперед.
С первого взгляда на знакомый фасад с колоннами я почувствовала неладное. Крагдарра изменилась. Это было нечто большее, чем неизбежное крушение романтического идеализма; я ощутила перемены в самом духе особняка. Осенний свет больше не проникал в труднодоступные места; тени победили. О, мама и папа встретили меня на крыльце вполне ласково. Мама плакала, а папа хмыкал и фыркал в бороду, хотя всем было ясно, что он и сам вот-вот расплачется, при этом, однако, они вели себя натянуто, сдержанно, в особенности по отношению ко мне, словно я была гостьей в доме, полном секретов. Лучше всего могу описать это как притаившуюся в глазах тьму – некую озабоченность тайной, чье сокрытие поглощало всю их жизненную силу.
А в самой Крагдарре трости из терна стояли в подставке у входа, яблочно-корично-ежевичный аромат пирогов миссис О’Кэролан просачивался из кухни во все уголки и закутки, октябрьское солнце, проникая сквозь световой фонарь, рисовало лучами на лестнице розу, но во всем этом ощущалось нечто нездоровое. Дом утомился и начал гнить, как будто осень поселилась в нем и наполнила комнаты безмятежным умиранием.
За ужином миссис О’К превзошла саму себя; все блюда – мои любимые, и я думаю, что ей доставляло больше удовольствия их подавать, чем мне – поглощать, но, несмотря на все ее усилия, вместо радостного события получилось нечто напряженное, натянутое, утомительное. Всякий раз, когда мама и папа спрашивали меня о клинике, докторе Орре и происходящем в Дублине, было очевидно, что ответы их не интересуют – родители просто старались вести себя вежливо. Когда я спрашивала о том, как дела дома, они отделывались короткими фразами, продуманными и взвешенными до последнего слова. Стоило мне заметить, что разговор кажется немного отстраненным, как мама парировала: мол, со мной случилось столько всего, столько обидных и ужасных вещей за короткий промежуток времени, что я как будто превратилась в новую Эмили; все известное о прежней Эмили не годится относительно женщины в моем, кхе-кхе, положении.