– Как разные звери, которых будто порвали на куски, а потом как попало слепили, – заплетающимся языком проговорил Степаныч. – Бредешь по лесу, вдруг смотришь – лось перед тобой. Да только то не лось, а урод какой-то: лапы у него вывернуты, голова из спины растет, рога из брюха торчат. Но я и других перевертышей видел: зайцев, кабанов, лисиц – всяких насмотрелся. Хрипят они, стонут. На вывернутых лапах стоять не могут.
– И что вы с ними делали?
– Как что? – Степаныч поморщился. – Пристреливал, чтоб не мучились, а потом в болото сбрасывал. А некоторые агрессивными были, наброситься могли. Самое интересное, что ночью, как они появляются, чертовщина творится: небо красной пеленой затягивает, воздух гудит как под напряжением, гроза налетает. Дрожит все, вибрирует.
– И такая же ночь будет сегодня? – Илья, подбросив дров в костер, взглянул на небо: серые тучи сочились багряными подтеками, словно комки грязной ваты, пропитанные кровью. Воздух застыл и втянул в себя звуки. Ветер, шорох листвы, пение птиц – все пропало, оставив Илью наедине с тихим голосом хмельного егеря.
– Я видел перевертыша, пока к тебе шел, – проговорил Степаныч. – Визжащий мешок, из которого как попало торчали лапы, голова и хвост. Только по рыжей шерсти догадался, что раньше это была лисица. Страх жуткий, как ее перекорежило. Хотел подстрелить уродину, да она в кусты уползла. Ну ничего, завтра найду. Перевертыши подолгу не прячутся.
– Откуда они приходят?
– Никто не знает. – Степаныч пожал плечами и достал сигарету из мятой пачки. – Неподалеку поселение было, и местные говорили, что лес этот проклятый: издавна люди в нем пропадали. Деревенские без нужды в чащобу не лезли, а особенно опасались выходить на поляны. Я тоже иногда странности замечал: идешь по лесу, по привычным местам и вдруг видишь: неизвестно откуда прогалина появилась. А в другой день проходишь мимо, а ее уже нет – исчезла.
Степаныч замолчал и раскурил сигарету.
– Когда я с отцом ходил на охоту, нам такие поляны не попадались. – Илья, сдерживая ухмылку, разлил водку и передал рюмку егерю.
– Говорю же: не всегда такое случается. – Степаныч выпил и, скривившись, затянулся сигаретой. – Вы с отцом пару раз в год приезжали, а я здесь всю жизнь проторчал.
Егерь выпустил дым через нос. Сизые струйки повисли в воздухе, образуя причудливые формы. Вокруг костра сбивался сумрак. Где-то вдалеке проворчали раскаты грома.