Я как-то сразу загрустила. Ночевать на улице, пусть даже уже и по-майски теплой, не хотелось. Видя печаль в моих глазах, две девчонки из театра предложили помощь в виде ночевки в общежитии. Я замялась – дело в том, что я была человеком стеснительным. Я и в театр пошла, чтобы избавиться от этого недуга. Пока не помогало. Однако же, имея выбор “улица или общага”, я выбрала второй вариант.
Тихонько, как мышки, мы проскользнули мимо спящего охранника (охранники вообще бывают не спящими?) и поднялись наверх. Перед нами был длинный коридор из многочисленных комнат, заканчивающийся душевой. Я как-то даже освоилась. Более того – начала испытывать что-то вроде того, что чувствует ребенок, впервые попавший в Диснейленд. Предвкушение ночевки в месте, которое до этого момента я видела только в кино. Девчонки же (у них были красивые имена: Магдалина и Виола) пожали плечами: мол, так и живем, добро пожаловать.
Мы пошли по коридору к их комнате, она была в самом конце. Вдруг знакомые кислотно-зеленые штаны нас обогнали. Из одного кармана торчало горлышко бутылки. Дворник заходил в одну из комнат, и я успела услышать забавный диалог:
– Добрый вечер, Артем Вячеславович!
– Господь с вами, Егор Ильич, ночь уж на дворе! Но не мешкайте. Принесли-с?
Дверь закрылась. Я улыбнулась забавному несоответствию кислотных штанов дворника, бутылки в штанах и высокопарности диалога, но быстро встряхнула головой и окунулась в свое приключение – мне предстояло ночевать как взрослой в обшарпанной старой общаге. Мы с Магдалиной и Виолой играли в карты, сплетничали и что-то там допивали. В общем, на одну ночь я перестала чувствовать себя зубрилой-ботаничкой (которой, что скрывать, я и была) и ощутила свободу настоящей студенческой жизни!
Правда, уже на следующий день, попрощавшись со своими новыми подругами, я села в автобус и поехала в свою скучную реальность: дома меня ждали учебники по юриспруденции и предстоящие экзамены. Какого-то лешего я решила стать юристом, и теперь на каждом экзамене я мысленно задавала себе вопрос: “Что я тут делаю?”
Тем временем ощущения от ночи, проведенной в условиях, абсолютно мне незнакомых, будоражили. Сейчас я думаю, это был первый огонек, тонкой струйкой света показавший мне направление к себе истинной.