Можно себе представить, какова была радость родителей; и по сию пору ещё рассказывают жители Франкфурта о блестящих крестинах, на которых старый господин Тис угощал благороднейшим многолетним рейнвейном, какой подают разве только на коронационных пиршествах. Но что особенно достойно похвалы, так это то, что старик Тис пригласил на крестины нескольких своих знакомых, враждебно к нему настроенных и причинявших ему не раз много неприятностей, а также и тех, по отношению к которым он сам почитал себя виноватым, так что пир обратился в настоящий праздник мира и всепрощения.
Ах! – добрый господин Тис и не подозревал, что этот самый мальчуган, появлению которого на свет он так обрадовался, скоро принесёт ему много горя и забот.
Уже с самого раннего возраста в мальчике Перегринусе стал проявляться очень своеобразный нрав. Несколько недель подряд денно и нощно кричал он не переставая, причём никаких признаков телесного недомогания в нём нельзя было обнаружить, а затем вдруг сразу утих и застыл в полной бесчувственности. Казалось, ничто не производило на него ни малейшего впечатления, ни улыбки, ни желания поплакать не выражалось на его маленьком личике, точно принадлежало оно безжизненной кукле. Мать утверждала, что, будучи беременной, она загляделась на старого бухгалтера, уже двадцать лет безмолвно сидевшего с таким же безжизненным выражением лица над конторской книгой; много горячих слёз пролила она над маленьким автоматом.
Наконец крёстной матери ребёнка пришла счастливая мысль принести маленькому Перегринусу чрезвычайно пёстрого и, по правде говоря, весьма уродливого арлекина. Глаза Перегринуса вдруг чудесно оживились, на губах заиграла лёгкая улыбка, он потянулся к кукле и, получив её, с нежностью прижал к груди. Затем он посмотрел опять на пёстрого человечка, да такими умными сознательными глазами, как будто вдруг пробудились в нём разум и восприимчивость, да ещё в более сильной степени, чем свойственно детям его возраста.
– Он слишком умён, – проговорила кума, – он не проживёт у вас долго. Взгляните только ему в глаза, он думает уж гораздо больше, чем ему следует!
Эти слова очень утешили старого господина Тиса, который стал было уже свыкаться с мыслью, что после многих лет напрасной надежды у него родился сын-недоумок, но вскоре посетила его новая забота.