Для серьезного онтологического исследования необходимо прежде всего избавиться от стереотипического поверхностного мышления, опирающегося на набор якобы «случайных» или традиционных культурно обусловленных фактов, которые на первый взгляд кажутся пригодными для сравнения. В этом нам поможет применение обобщающей мировоззренческой рамки.
Методологически нет принципиальной разницы, каким мировоззрением вооружиться. Годится любое: хоть материализм или атеизм, хоть христианство, хоть буддизм, хоть зороастризм… Главное – строго придерживаться определенного фокуса и той картины мира, которая очевидно-зрима из этого выбранного фокуса, не совершая при этом хаотичных и нерефлексивных движений из одного фокуса в другой, из одной очевидности в другую. Если кропотливо, последовательно и честно собрать множество картин мира и только потом непредвзято провести их сопоставление, осознавая, что каждая из них верна и лишь дополняет другую, можно приблизиться к разгадке тайны старости как особого проявления жизни человека.
В данном разделе «Философии старости» (настоящее исследование проводилось в рамках НИР «Философия старости», руководитель А.Е. Левинтов) в качестве главной рамки рассмотрения мы предлагаем придерживаться фокуса антропософски ориентированной духовной науки и обратиться к трудам Р. Штайнера, который, к сожалению, никогда специально не исследовал этот вопрос и не рассматривал старость целенаправленно, упоминая о ней лишь вскользь в различных контекстах в своих лекциях и некоторых монографиях. Этот пробел мы постараемся восполнить настоящим очерком и тем самым внести свой скромный вклад в формирование общей картины.
Итак, что же такое старость с точки зрения антропософии?
Вернемся еще раз к упомянутым выше стереотипам. Оба они при углубленном рассмотрении представляются весьма поверхностными и справедливыми лишь в какой-то частной и очень зауженной трактовке, которая основывается не на полноте знаний и представлений о картине мира, а лишь на ее видимой материально-физической осязаемой части, которая хоть и связана непосредственно с мировым устройством, его законами и процессами, однако из-за неполноты видения причинности и процессуальности подразумевает порой неверные обобщения, как если бы мы, увидев забор синего цвета, обобщили его с лавочкой такого же синего цвета на том основании, что они одинаково выкрашены и сделаны из похожих деревянных досок. При этом, мы совершенно упустили бы из виду их истинную форму и генезис в соответствии с замыслом того человека (читай духовной причины), который их создал и выкрасил, равно как не учли бы мотивы и основания создателя: зачем он это сделал и почему поступил именно так, а не иначе.