Признаюсь, начав работу над этим текстом, ожидала, что мы – я и мой гений – всё же напишем что-нибудь о других мирах, но нет, не получается. Это потому, что сейчас передо мной стоит другая задача – через истории нескольких выпускников той школы сообщить читателю чрезвычайно важную информацию.
Что касается других планет и миров… О них фантастически интересно рассказали многие славные парни, с которыми вряд ли когда сравнюсь хотя бы потому, что выросла в культуре, тысячей различных способов, убеждавшей – и таки убедившей, – что женщина всего лишь модифицированное ребро полноценного человека.
Если бы человек изобрёл аппарат, наподобие фотографического или рентгеновского, но способный фиксировать метафизические состояния, думаю, на снимке Хана – единственного мужчины этой повести – мы бы увидели нечто подобное.
Мне нравилось писать о Хане: во-первых, потому что он – чрезвычайно привлекательный мужчина (не знаю, правда, смогла ли передать свои ощущения от наблюдения за ним); во-вторых, потому что он вообще не рос, как персонаж, но родился совершенной цельной личностью. Понимая, что в ходе повествования герой должен меняться, по существу, я мало что могла сделать – я ведь не сочинитель, но биограф; точнее, историк, в смысле, тот, кто пишет истории.
Да, нелишне сразу же определиться с тем, что называю историей. Начну с того, на чём не стоит зацикливаться, читая эти тексты.
Полагаю, не стоит сильно задумываться о национальности, месте и времени рождения, гендерных и любых иных сведениях, что указывали в своих резюме и других формах герои историй этой повести когда бы то ни было на протяжение жизни. Это потому, что все перечисляемые в таких документах сведения – год, место, профессия и прочее – непостоянны.
То есть, да, персонажи повести, как и я, спокойно откликаются на имя, что значится в паспорте, считают себя женщиной (или мужчиной, или ангелом, богом или ещё кем-то) ровно настолько, насколько идентифицируют себя с теми, кого так называют; думаю, как и я, они искренне относятся к членам семьи, родне и нации, испытывая чувство долга перед одними и – недоуменно, как и я – смиряясь с отличными от остального человечества отношениями с другими…