– Золотая ты душонка, Екатерина. Воистину имя твоё, матушка выбрала верно. Гепарда по холке гладить, и прижиматься к его ушам, это уму не постижимо. Он твоё тельце худое, может одной левой навсегда перебить, а ты ласкаешься с ним. И он ещё щёку тебе лижет. Обалдеть просто – с восхищением сказал ветеринар Фёдор, намазывая ей бутерброд с паштетом.
– Какая матушка, дядя Фёдор. Я сирота, ты же знаешь. Детдомовская от рождения. На остановке нашли, однодневную. Родила она меня в подворотне, и выкинула на остановку, матушка моя. Катей меня назвала санитарка наша, баба Зина. Она меня привечала. И имя она дала. Я именно к ней на могилку езжу, каждый год. Уже пять лет её нет. Она мне матушкой и была. Как могла. Пить пила, но конфетку приносила. И на том спасибо – ответила Катя.
– Да знаю я, пигалица, историю твою. Ешь давай. А то смотреть на тебя, как? Худая, аж страшно. Какой мальчик на тебя посмотрит, когда рёбра торчат, а первичных половых признаков не видать совсем? – улыбаясь произнёс доктор и протянул её огромный бутерброд с куриной печенью. И сверху помидору дольками положил. Как она любила.
– А вот и посмотрел мальчик. Максим зовут. Даже номер телефона мой взял, чтобы позвонить. Значит, может ещё пригожусь я кому, хоть и не имея первичных, этих, ваших, половых признаков – с набитым ртом проговорила Катя, и зажмурилась. Ох сытенько. Спасибо дяде Фёдору. После такой тяжёлой работы, самое то, покушать вкусно.
– Ты давай осторожно, принцесса моя. Мальчики нынче больно уж прыткие. «Поматросит, и как говорится, через девять месяцев рассосётся» – проворчал дядя Фёдор.
– А хоть бы и так. Не век же мне одной куковать. Я ребятишек люблю. Рожу себе лялечку, и будем жить дружно. Я денег немножко заработаю, дачу купим. И будем помидоры сажать, и курочек заведу.
– Ну это тогда ладно. Это можно. Раз так для себя решила – сказал доктор, и они пошли укладываться спать.
Наутро, усталая, но довольная Катя, засобиралась домой. Был выходной, суббота, и никуда не надо было спешить. На улице стояло «бабье лето», и осенние листья, красиво лежали ковром на асфальте. По ним ходить было приятно, они смешно щелкали сухим листом, и шагов людей было не слышно. Это было самое любимое время года Кати. Она вышла из зоопарка, не забыв попрощаться со своим мохнатым другом Гришей, и пошла к остановке. Подходя к привычной стеклянной будке, она вдруг увидела смутно знакомый спортивный костюм. Одетый в нём юноша, прислонившись боком к фонарному столбу, на котором было вывешено расписание автобусов, явно кого-то ждал. Катя узнала его. Это был Максим. Подойдя к нему вплотную, она аккуратно потрогала его за рукав.