Отреагировав на мой молчаливый кивок задумчивым взглядом, Леха на некоторое время растворяется в собственных мыслях, но, опомнившись, как на духу выдает,
– А что там всё-таки с Настькой произошло?– В ушах звенит от пренебрежительного отношения к бывшей. Будто произносит не женское имя, а прозвище любимой телочки из Хацапетовки.
– Тебе так отчаянно хочется зацепиться за прошлое? – пытаюсь съехать с темы, пока всё не зашло далеко, и, скрывая возникающий в этот момент скептицизм, добавляю, – она уже не та, что раньше.
– Если Настя приходила, то ей нужна помощь, – тут же находится с ответом друг, отворачиваясь к окну, – причем серьезная помощь, – в ту же секунду его голова заходится в неспешном ритме подтверждения собственных слов, – иначе она бы не наступила на горло своей гордости.
– Нужна, – произношу без тени эмоций, – в этом ты прав.
—Ты уже меня несколько дней маринуешь, а толку? – интересуется Сушинский, вновь разворачиваясь ко мне лицом. – Сначала молчишь в тряпочку, затем яро цепляешься за возможность съехать с темы, сваливая по неотложным делам за границу, а потом и вовсе игноришь. Не по-дружески это.
– Это не более, чем твои домыслы, – ставлю точку в разговоре, заприметив открывающиеся ворота, что ведут на закрытую от посторонних глаз территорию. Кажется, что ни одна лишняя душа не просунется в это сборище разврата и порока. Но вся защитная мишура в виде тайных посланий, масок, анонимных приглашений – лишь жалкая попытка скрыть отвратительную суть самого мероприятия, внутри которого царит безрассудное безумие и вольность.
Удалившись от ярких вспышек фотографов, созванных на вечер лишь для того, чтобы запечатлевать лица присутствующих в разной кондиции, на большое расстояние, иду по тянущимся вдоль всей территории сада узким гравийным тропинкам, ограждённым с обеих сторон высокими кустами, прямиком в объятия душноты. Помпезность убранства ослепляет даже на улице, заставляя грудную клетку сжаться от чувства несправедливости. Тратить государственные средства на новомодную хрень, слизанную с запада ради того, чтобы пустить пыль? Можем, умеем, практикуем.
– Ладно, – cдается Лёшка и ощутимо бьет ладонью по плечу,—найду тебе цыпочку, чтобы загладить вину, – голос изрядно повеселевшего Сушинского треплет где-то за ухом, вызывая во мне реакцию ответить жестко и максимально понятно.– Как никак в своей родной стезе.