– Видеть цель, не видеть препятствия… – задумчиво протянула Лашкевич. – Но если все так просто, почему ты сам не выберешься отсюда?!
Первый вздохнул:
– Я слишком запутан…
Девушка не поняла, о чем он вообще говорит:
– Запутался? – это звучало более логично, хотя и все так же непонятно.
– Можно и так сказать, – хмыкнул зверь. – Островов бесконечно много, меня, сидящих в камерах, примерно столько же… Ну или на одного больше.
– На одного больше, чем бесконечность?! – поперхнулась Майя.
– Красивая цифра получается, правда? – сладко улыбнулся местный демиург. В золотых глазах отражались зеленые звездочки. Они кружились все быстрее и быстрее, и Лашкевич поняла, что это не звездочки кружатся, а мир начинает кружиться вокруг нее, и она падает куда- то вниз, у куда- то вверх, и еще куда- то, и все это одновременно… И проснулась.
На подписанной бумаге расползалось огромное пятно, переливающееся всеми цветами радуги. Дошло до краев листа, замерло, словно размышляя, стоит ли расти дальше… И вместо того, чтоб выплеснуться на стол, преобразив зеленое сукно, например, в гладкий мрамор, так и осталось неопрятной кляксой. Искажение застыло, сменившись стабильностью.
Черный Гормо Даккен, как раз собиравшийся присыпать лист песком, высушить чернила, замер, озадаченно разглядывая документ. Да, Домовой остров – особенно в самых богатых, спальных районах – был одним из самых постоянных мест, редко затрагиваемых флуктуациями, но, чтобы искажение застыло так внезапно, словно иссяк его источник…
Мужчина поднял голову, оглянулся вокруг и тихо выдохнул:
– Кровь Первого!..
Мало того, что вчера начала сыпаться защитная сетка, окружающая Домовой остров, и восстановить ее удалось лишь усилиями Серых – Харб пообещал, что за пару дней сможет разобраться, что послужило причиной, так теперь еще и это…
Обычно стены рабочего кабинета застилала легкая пелена искажений. Флуктуации опадали мягкими драпри, колыхались сизыми тенями, расцвечивались алыми вспышками, застывали на миг в точке стазиса – и вновь обрушивались волнами непостоянства, заставляя каждый предмет изменяться, таять – короче, обычная рабочая обстановка для того, кто может этими самыми искажениями управлять по своей воле.
Пусть этих искажений было не много – в конце концов, Черный жил в дорогом районе, но небольшое количество флуктуаций, изменяющих мир, оставалось всегда. Да, построенные здесь дома очень часто оставались постоянными, но легкие изменения существовали всегда, проносясь по комнатам подобно легкому ветерку.