– Интересно, – раздается за моей спиной знакомый голос, и я прикрываю глаза. Только не сейчас… – Если бы твой брат знал о вашем с Айдаровым прошлом, позаботился бы он о его лице или добавил бы к ушибу носа еще и перелом?
Резко поворачиваюсь к Алабаевой и сталкиваюсь с ехидной ухмылкой.
– Или ты перестала бы быть любимой сестренкой, узнай Паша, какая ты на самом деле грязная шлюшка? – продолжает она, явно получая удовольствие от того, как ее слова задевают меня. – А если я все-таки скажу ему, что ты оказалась в кровати его друга…
– Прекрати, Ясмина, – я стискиваю зубы, убеждая себя в том, что она не сделает ничего подобного. – Ты пришла на праздник к моему брату, – голос дрожит от подступающих слез, но я проглатываю их, – так иди и празднуй. Твои угрозы ничего не значат. – Я делаю шаг, кипя от противоречивых эмоций. – И ты не расскажешь ничего по одной простой причине. – Тяжело дышу, но моя смелость придает мне сил. – Хаким не позволит тебе начать то, что мы закончили много лет назад!
Выставив ногу вперед, она дерзко выгибает бедро, складывая руки на груди.
– Ты не нравишься ему, Алевтина. И никогда не нравилась, – высокомерно заявляет Ясмина, рассматривая мой залепленный пластырем палец и затем глядя на меня так, будто я какой-то гнойный прыщик. – То, что он коснулся тебя тогда, было ошибкой…
– Ошибкой было приглашать тебя в наш дом!
Прошипев это со злостью в голосе, я срываюсь с места и пускаюсь прочь, подальше от суки, которую прямо сейчас мечтаю придушить. Вот только ее угрозы не выходят у меня из головы, как и стервозный смех, стихающий по мере моего быстрого приближения к дому. Однако слишком быстро ярость приглушают слезы, отчаянно норовящие прорваться наружу. Потому что в памяти всплывает та проклятая ночь, когда я едва не сломала жизнь молодому парню. А что касается меня… Моя жизнь в любом случае оказалась бы разбита. Так оно и случилось.
– Мне восемнадцать…
– Будет через год…
Я мотаю головой, чтобы заглушить голоса из прошлого. Нет. Алабаева не расскажет о том, что увидела тогда. Наши родители успели позаботиться о том, чтобы все осталось в узком кругу. И Ясмина немало заработала на своем молчании. Только поэтому столько лет и не рассказывала никому. Да и не расскажет, если не хочет проблем.
Тогда что на нее нашло? Зачем попыталась укусить? Ревность? Так ведь Айдаров повода не давал. А я и подавно. Даже если бы мне и захотелось быть искренней с самой собой, не стала бы. Воспоминания о прошлом ни к чему хорошему не приведут. Меня жизнь уже проучила, и один урок я усвоила точно: не у всех чувств можно идти на поводу. Вот и не буду так делать, никогда больше не буду. Забежав на кухню, останавливаюсь и тру лицо, избавляясь от собравшихся в глазах слез.