Элиас усмехнулся, и Гаррет понял, что ему дорого придется заплатить за эти слова.
– Боюсь, что от тебя потребуется немного больше. Ты получишь свой пятьдесят один процент только в том случае, если ты… – Элиас сделал эффектную паузу, – остепенишься и женишься. И поверь, очень скоро.
Гаррет сделал глоток из бокала, чтобы промочить пересохшее горло, и закашлялся. Десятки пар глаз с любопытством уставились на него.
– Что ты сказал? – хрипло спросил он.
Все взгляды опять переместились на Элиаса.
– Ты меня слышал, Гаррет.
Взгляды гостей – словно зрителей на теннисном матче – снова вернулись к Гаррету. Слова он слышал, да только не мог их усвоить, пребывая в оцепенении, как во время кошмарного сна.
– Ну и когда наступит этот большой день, братишка? – услышал Гаррет за спиной голос Уэсса, его старшего брата, опрокинувшего в себя уже немало стаканов скотча и успевшего явно здорово набраться.
Гаррет откашлялся и, игнорируя этот вопрос, обратился к Элиасу:
– А мы не могли бы поговорить с тобой наедине?
Элиас пожал плечами.
– Разумеется, если ты этого хочешь, – сказал он и, шепнув что-то Кэти на ухо, направился к выходу.
Гаррет последовал за ним.
– И что, черт возьми, это было?! – спросил Гаррет, закрыв за собой дверь кабинета и повернувшись к Элиасу.
Когда дело касалось работы, они были скорее друзьями и партнерами, чем дедом и внуком, но сейчас Гаррет не был уверен, к какой категории их отнести.
Не отвечая, Элиас подошел к бару и достал два стакана и бутылку. Это был один из лучших сортов выдержанного виски с местной винодельни. Они выпили, как делали это не раз после работы, но сегодня Гаррет не ощутил никакой приятной расслабленности.
– Итак, что тебя беспокоит? – спросил Элиас. – Ты недоволен, что твои братья и кузены получат какую-то долю в бизнесе?
На «Ранчо Хардвелл» выращивали овец и крупный рогатый скот. Но основной доход им приносил другой род деятельности. Несколько лет назад они начали разводить и тренировать лошадей-чемпионов, которые теперь пользовались спросом по всему миру.
– Ты действительно думаешь, что меня беспокоят только деньги? – спросил Гаррет.
Элиас усмехнулся.
– Ах да, еще брак. Это тебя беспокоит?
– Именно. Почему мне нужно жениться – обязательство на всю жизнь, – когда остальным положено лишь полгода работы? То, что я двадцать лет отдавал ранчо всего себя, свою кровь и пот, этого тебе недостаточно?