Когда Реформация произошла, это случилось не потому, что учение Лютера было наилучшей формой религии, само лютеранство возникло в тот момент, когда агрессивные европейские династии увидели в церковной реформе средство укрепить свою власть и увеличить свои богатства, потому что растущий класс предпринимателей и торговцев, которому не было места в феодальной Европе, обнаружил, что эта вера легче совмещается с его мировоззрением, потому что Европа экономически и политически росла так быстро, что старая структура общества раскололась на части. Старая церковь была встроена в эту структуру и раскололась вместе с ней. Дольше, чем существует одно поколение, протестантизм вставлял свои клинья в трещины структуры католической феодальной Европы. От нее отвалились большие куски – Англия, Дания, Швеция, половина Германии; огромные трещины пересекли Францию и прошили Нидерланды.
Невозможно сейчас, да и всегда было невозможно отделить в спутавшемся клубке побуждений искренние чувства от личных интересов – как у протестантов, так и у католиков. Во все времена некоторыми людьми управляют глубокие духовные побуждения, непонятные материалистам, и эти побуждения невозможно ни предсказать, ни объяснить с помощью понятий политики и экономики. Знание о том, какой экономический толчок стоял за Реформацией, увеличивает сумму того, что нам известно, но, если мы будем видеть только этот толчок, сумма наших знаний уменьшится. Одни люди хорошо использовали новую религию, другие умерли за нее в муках. Одни поддержали старую церковь потому, что с ней были связаны их интересы, а другие погибли, но не отреклись от нее.
У Филиппа Испанского политические убеждения и религиозное усердие так полно слились между собой, что он сам не мог отделить свои политические побуждения от религиозных. Его представление о королевском долге было основано на нерушимом единстве церкви и государства, которые оба были святы. У Генриха Второго Французского, обычного католика, во взглядах было больше практицизма, но он тоже видел, что пришло время для решительных действий. Дело в том, что для ответственного правителя протестантизм в католической стране значил гораздо больше, чем потерю душ его подданных. Это было неповиновение королевской власти, действия против установленного Богом государственного порядка. Протестантизм был скрытым мятежом.