Стукин несколько оправился и отвечал:
– Помилуйте, Лавр Петрович, да разве я смею!..
– Ну, то-то… Я сейчас вижу, что ты добрый и простой малый. Повернись-ка, повернись-ка еще раз передо мной… Да… физиономия твоя подгуляла. Знал бы я, так не велел бы тебе брить бороды. Ну да наплевать! Нам с лица не воду пить. Ты знаешь, Стукин, эту пословицу: «Нам с лица не воду пить»?
– Как же не знать-то-с? Отлично знаю.
– Верная пословица… Удивительно верная. Да, русский человек остер и удивительно меток в своих определениях. Я всегда это говорю. Ты это зачем же завился-то? Понравиться Матильде хочешь? Ах, шельма!
– Да ведь вы сами же…
– Да-да-да… Против этого я ничего… Но должен тебе сказать, что понравиться ей очень трудно. Она женщина с развитым вкусом. Да и вообще… Ах, ежели бы ты знал, Стукин, что это за женщина! Она вся соткана из нервов. А тело! Ты видал ли Венеру Медицейскую? Нет, она не Венера Медицейская, она полнее, круглее, но формы, я тебе скажу!..
Стукин захихикал.
– А вот познакомлюсь-с, – начал он, – да понравлюсь-с, так…
– Что?! – крикнул на него Хрустальников и погрозил пальцем. – Смотри у меня!
– Да ведь сами же вы желаете, чтобы я сочетался с ними законным браком.
– Верно. Но об этом законном браке с тобой будет еще обширный разговор по пунктам. Ну да что об этом говорить! Это у тебя какое платье?
– Новое-с. У Корпуса купил на ваши деньги. Вы изволили дать семьдесят рублей, а заплатил я семьдесят два рубля. Два рубля передержки.
– Стоит ли об этом разговаривать! Два рубля передержал – я тебе их и отдам. Получай два рубля… Вот тебе трехрублевая бумажка… двух рублей у меня нет. Ну да лишний рубль ты возьми себе на папироски. Повернись-ка еще! Платье ничего… По платью и сзади ты совсем приличный человек… А вот спереди… Главное, нос… Нос у тебя совсем неприличный. Послушай, Стукин… Обрей свой нос.
– Помилуйте, Лавр Петрович, да разве это можно?
– Отчего же нельзя? Нынче отлично режут носы и приставляют новые. Я тебя отдам хирургу. Хирург тебе старый нос отрежет и новый приставит.
– Это уж невозможно-с, – отшучивался Стукин и при этом глупо-преглупо улыбался.
– Отчего невозможно? Ну а если тебя попросят? Если тебя сама Матильда Николаевна попросит? Тогда ты должен согласиться. Ведь женщина – все. И какая женщина-то! Кожа – атлас, глаза – бархат! Придвинься-ка ко мне… Что это у тебя из-за жилетки выпятилось парусом? Сорочка…