– Вчера у меня играли в карты. На двух столах винтили, – отвечал управляющий.
– Винт… Что такое винт? Винт можно бы и до другого раза отложить. Нет, это безбожно! А нам так нужны были руки для этой… Ведь какая хорошенькая-то! Свеженькая, бутончик… Мы согласились ее поддержать. Грех вам, грех… – Хрустальников икнул. – Вот это у меня непременно с омара, – прибавил он. – Не могу я омаров есть. Иван Алексеич… не в службу, а в дружбу… велите, голубчик, артельщику подать мне бутылку содовой воды в директорскую.
– Сейчас я распоряжусь.
– Там еще никого нет? – кивнул Хрустальников на директорскую.
– Никого.
– Странно. А я так торопился. Ну да все равно… Вот что, милейший… Я посижу там, в директорской, полчасика, и если никто не соберется, то я уеду. Пусть без меня решают… Мне хочется сделать визит этой крошке! Ведь какая девочка-то! Теперь в ход пойдет. Вчера князь Лопушников ей корзинку цветов… Глазки как угольки… Меня ей представила Марья Николаевна. Она была как-то у Марьи Николаевны… и я там был… Ах да… А ежели зайдет речь о генерале Безмятежнове… он тут подал заявление… то вы скажите всем, что я прошу за него, очень прошу. Ну что там такое! Пустяки… Двадцать восемь тысяч. Так содовой-то водицы, пожалуйста…
Хрустальников направился в директорскую, находящуюся за кабинетом управляющего, а управляющий вышел в помещение конторы. Там он нос с носом столкнулся с конторщиком Стукиным.
– Вы куда? – спросил управляющий Стукина.
– К Лавру Петровичу.
– Нельзя. Он теперь занят важными делами.
– Но ведь и у меня, Иван Алексеевич, важные дела.
Управляющий поднял голову, нахмурился и сказал:
– Вы, кажется, начинаете мудрить. Идите лучше заниматься.
– Помилуйте, Иван Алексеевич, какая же тут мудрость? У меня с Лавром Петровичем дела серьезные. Я насчет того дела покончил с Матильдой Николаевной, они согласны выйти за меня замуж, и вот теперь хочу объявить об этом Лавру Петровичу…
– После, после вы ему об этом объявите.
– Нет, я после об этом не могу-с.
– Послушайте, Стукин! Что за тон! Вы забываете, что вы разговариваете с управляющим.
– Для меня директорские дела важнее… Ежели я что им обещал…
– Идите, говорят вам, к вашей конторке! – возвысил голос управляющий.
Стукин поднял голову и приосанился.
– Нет-с, не пойду, – отвечал он. – Ежели теперь нельзя видеть Лавра Петровича, то я останусь здесь караулить его выхода. Укараулю и передам ему, что вы меня к нему не допускаете.