В конце XIX века механистами называли не только тех, кто пытался свести все явления действительности к механическим процессам, но и всех тех, кто, продолжая традиции классиков механики, рассматривал науку как отражение существенных средств объективного мира, кто видел задачу научного познания в том, чтобы объяснить любое явление на основе предположения о его существовании в пространстве и времени и как результат взаимодействия определенных причин.
Однако при попытках философски осмыслить достижения науки с этих позиций ученые столкнулись с огромными трудностями. Мощный взрыв теоретических идей и быстрое расширение средств и методов научного познания не удалось вместить в непротиворечивую картину мира и целостную последовательную теорию познания.
В этих условиях и приобрел популярность позитивизм, который стал претендовать на единственно верную философию и методологию науки. Своеобразие теоретической позиции «первого позитивизма» состояло в попытке сохранить кантовское учение о феноменальном мире, как единственно возможном объекте научного исследования, одновременно отбросив концепцию трансцендентной субъективности. Место последней должна была занять определенная психологическая организация человека, которой обуславливается познание реальности. Эту мысль довольно четко выразил неокантианец Ф.А.Ланге: «…строго говоря, не сами понятия существуют до опыта, а лишь такая организация, благодаря которой воздействие внешнего мира тотчас же соединяется и группируется согласно норме этих понятий»4.
Концепция «преобразованного реализма» воспроизводит и развивает Г.Спенсер, который принципиально разграничивает сферу феноменального (познаваемого) и «непознаваемого» за пределами человеческого мышления. Реальность скрытого, абсолютного бытия удостоверяется актом веры. Наука способна познать лишь сходства, различия и другие отношения между чувственными восприятиями, но не в состоянии проникнуть в их сущность. С этой точки зрения, материя, движение, сила – лишь символы неведомого реального. Все наше знание опирается на некоторые первоначальные «факты сознания», которые и определяют для человека «область мыслимого».
Классический позитивизм в конце XIX века переживает кризис, вызванный прогрессом естественнонаучного знания, коренной ломкой понятий в физике на рубеже XIX-XX века, развитием психологических исследований и вступает в новый этап своего развития – махизм. Его цели были достаточно ясными. Как писал Э.Мах, нужно, прежде всего, удалить из естествознания «старую, отслужившую свою службу» философию. Именно против реалистической традиции, истолковывающей научное знание как отражение свойств объективного мира, и выступили позитивисты во главе с Э.Махом. Стоит только правильно понять сущность науки, говорили они, и все метафизические проблемы, не дающие покоя виднейшим представителям естествознания в их постоянном стремлении постичь устройство мироздания, окажутся разрешенными, поскольку будет обнаружена их надуманность и бессмысленность. «Биологическая задача науки – дать человеческому индивидууму, владеющими всеми своими чувствами, возможно полную ориентировку. Другой научный идеал не осуществим, да и не имеет никакого смысла… Философская точка зрения простого человека, … его наивный реализм, претендует на величайшую ценность. Помимо всякого намеренного содействия человека она сохранялась в течение неизмеримо долгого времени; она есть продукт природы и ею же поддерживается. Напротив того, все, что дала философия, – признавая биологические основания всякой ступени и даже всякого заблуждения – есть лишь незначительный эфемерный искусственный продукт»