Тем временем замызганный парнишка-подавальщик притащил блюдо с жареной рыбой и изрядный ломоть хлеба. Следом появился знакомый уже дядька с кружкой хлебного кваса:
– Это всё, что есть.
Я равнодушно пожал плечами, невзначай уронив на колено левую руку:
– Видимо, заработать ты не хочешь.
– А что ты можешь дать? – мужичина криво усмехнулся, с нескрываемым пренебрежением рассматривая меня – довольно потрепанный внешний вид не убедил его в кредитоспособности клиента.
Я незаметно расчертил нижнюю часть столешницы чередой коротких знаков, а правой рукой достал из кармана золотой и перекинул мужику, подтверждая поговорку об обманчивости внешности. Тот переменился в лице:
– Простите великодушно, милсдарь, сейчас принесу ушицы свеженькой и баранину с кашей. Может винца кувшинчик?
Я понял, что переборщил с экзистом – хватило бы и серебра:
– Нет, мне будет достаточно кваса. Принеси только полотенце посвежее.
На счастье, обернулся мужик быстро. Я, обжигаясь, выхлебал уху, запил квасом, а остальное, переборов искушение слопать, завернул в полотенце и запихнул в сумку, вместе с тарелкой и ложкой. Почти бегом выскочил из корчмы, призывно свистнул. Скьяффирд, потряхивая головой, выметнулся из-за стены, куда успел убрести за это время. Оставалась пара минут, чтобы удалиться на безопасное расстояние – экзист без энергетической подпитки быстро распадется, и хозяин корчмы вряд ли похвалит заезжего мага за находчивость. Я поспешно вскарабкался в седло:
– Вперед!
Понятливый конь перешел в галоп и вихрем вылетел за околицу.
Наскоро обследовав окрестности привлекательной рощицы, я с восторгом обнаружил небольшую речушку, но гигиенические планы несколько нарушил глубокий грудной голос, вдохновенно что-то декламирующий. Спрятавшись за кустиком, я прикинул расстояние до неряшливо разбросанной по берегу одежды и с тоской понял, что добежать туда не успею. Тем временем обладатель голоса продрался через заросли и застыл, приложив руку к сердцу. Я затаился.
– Кикимора зеленая к речушке подошла, споткнулась о колоду и тут же умерла, – неожиданно заявил мужик.
Я поперхнулся и выпучил глаза на виршеплета.
– Нет, грустно как-то… Кикимора зеленая к речушке подошла, увидела поганку и…
«Тут же умерла», – сложилось у меня, но незнакомец оказался поэтом с большим словарным запасом.