– Что? – Ивар был готов на этот раз защитить Василису от кого бы то не было.
– Домовой!
Теперь у Ивара глаза стали круглыми от изумления. Немного погодя изумление сменилось неприятным сомнением, уж не стала его дочь, от всех неприятностей последнего времени терять ум.
– В подклети. Стучится в погребе, – у Василисы стучали зубы, – и так чудно. Тук-тук, и перестанет. Пошли, тятя, – Василиса, как маленькая потянула отца за рукав.
Ивар пошёл было. Потом засомневался, уж больно девка напугана. Страх частично перекинулся и на него. Вернулся, взял топор. Кто там может стучаться в погребе?
Входящая в ворота Домна замерла. Новость о Еремее терзала её, а тут в собственном дворе творится что-то непонятное. Торопливо поставив вёдра на землю, не заметив, что расплескавшаяся вода залила ноги, она кинулась к мужу:
– Что стряслось?
– Вон, у дочери спроси.
– Василиса, да что случилось?
Та на этот раз замешкалась с ответом.
Ивар сказал:
– Сейчас узнаем, – и решительно пошёл в подклеть. За ним нерешительно потянулись Василиса, Домна и младшие дети.
– А вы куда? Тут будьте, – Ивар за раздражением прятал некоторую неуверенность.
– Тут будьте, – повторила Тиша Забаве и Айке, сделав вид, что это указание её не касается.
Вскоре во дворе остались лишь малыши, которые, раскрыв рот, растерянно смотрели вслед ушедшим родственникам.
А родственники столпились в подклети у двери погреба. Оттуда не доносилось ни звука. Василиса почувствовала неуверенность. А что, если домовой позабавился на её счёт и теперь оставил её одну расхлёбывать всё. А может, ей померещилось?
Ивар толкнул дверь. Она медленно проскрипела в сторону, открывая проём. На секунду все ахнули, увидев в темноте фигуру. Фигура зашевелилась. И вот из погреба навстречу изумлённым родственникам шагнула… баушка.
– Ты… ты что тут… Кто тебя запер здесь? – Ивар откинул в угол теперь уж ненужный топор.
Баушка вильнула глазами, зашамкала:
– Дык, пошла по делу. Норку мышиную видала, дык заткнуть её тряпкой, – стала рассказывать баушка, не замечая, как предательский сметанный полукруг под носом опровергает её историю о мышах. – А закрыла меня, видать, Василиса, – баушка зыркнула недобро на старшую правнучку, – она бегала туда-сюда.
Всё внимание вновь обратилось к Василисе. Под прицелом всеобщего осуждения она совсем поникла, повернулась и пошла. Мать догнала её уже у ворот: