– А что могу сделать я?! – взвизгнул Дисмос. – Откуда мне взять армию?
– Скифос подарил Империи не одно поколение известных алхимиков. Как бы Церковь Единения ни презирала их околоеретическое искусство, в данный момент мы не можем пренебречь даже такой помощью. Отправьте послание, предложите им все, что только можете предложить. Алхимики непременно найдут способ, как справиться с хладом и теми, кто распространяет его.
– О, мой дядя был алхимиком, – вспомнил Дисмос. – Кажется, он еще жив… Надо сообщить ему…
– Конечно, – снова кивнул Филарет. – Пусть он узнает.
– Принести чашу! – рявкнул монарх, внезапно вспомнив, что он здесь царь.
Уже через несколько минут в зале появилась пара слуг в ободранной одежде. Вдвоем они тащили тяжелую бронзовую чашу с песком, по бокам которой мягким светом переливались рунические письмена. Слуги поставили чашу перед троном и тут же скрылись с глаз, как будто их никогда здесь и не было.
Дисмос наклонился к артефакту, однако в этот момент к его горлу подкатила тошнота, и он вновь откинулся на спинку трона, едва не испортив свой и без того потасканный наряд.
– Позвольте мне, – предложил архиепископ. – Скажите, как зовут вашего дядю?
– Евклид! – булькнув, ответил царь. – Как можно этого не знать?
– Прошу простить меня за это упущение, – не слишком учтивым тоном ответил Филарет. – А теперь, если позволите…
Архиепископ отодвинул чашу от трона и поставил ее так, как было удобнее ему самому. Затем он начертал пальцами на песке призыв о помощи и активировал рунный контур чаши. Артефакт ярко вспыхнул, отправляя послание сквозь пространство и время. Когда все закончилось, песчаная поверхность опять стала ровной, словно ее ни разу не касалась рука человека.
– Свершилось, – произнес Филарет. – Теперь нам остается ждать и надеяться, что помощь подоспеет вовремя.
Сановники в зале разом кивнули, и только царь все это время думал о чем-то своем:
– Где мое вино? – крикнул Дисмос, пытаясь что-то нащупать непослушными руками. – Я не вижу кубка!
– Кто-нибудь, принесите вина, – устало вздохнул архиепископ. – И распорядитесь, чтобы слуги не оставляли его одного. А то дядя Евклид расстроится, если его племянник задохнется собственной рвотой.
Взглянув в последний раз на падшего монарха, Филарет поплотнее закутался в рясу и вышел из тронного зала навстречу хладу. Возможно, только что архиепископ спас мир, который Империя бросила на произвол судьбы. Однако, даже если его надежды на спасение напрасны, Филарет все равно сделал все от него зависящее. Отныне жизни людей Скифоса целиком в руках Единого Бога, впрочем, как и всегда.