– Хорошо, что дождались результатов КТ. Без них, вас бы сразу направили в ковидную больницу, – сказал один из них.
Я стояла за спиной врача, вбивающего информацию о пациенте в электронную форму, подглядывала за появляющимся на экране текстом. “Опухоль” – как очередной удар по голове. Слезы больше не смогли удержаться в непослушных глазницах и потекли по щекам горячими струйками. Я резко отвернулась и убежала в соседнюю комнату.
– Собирайте вещи и одевайтесь, надо спешить, – последовала команда.
По настрою медицинских работников, их коротким сухим фразам, сосредоточенности и напряжению, витающему в воздухе, я поняла, что дело настолько плохо, что есть вероятность “не успеть довезти”. Пару раз мелькнуло пугающее слово “реанимация”.
Под диктовку еле шевелящего губами Санька, я собирала вещи в спортивную сумку, пока он одевался. Мы остались одни в спальне, и тут я не выдержала. Прижалась к нему, обвив руками шею, и прошептала еле слышно дрожащим голосом:
– А вдруг ты не вернешься?
Он ничего не ответил, только посмотрел на меня своим пронзительным взглядом, в котором я прочитала упрек.
Глава 4. Проклятье или судьба?
Мама говорила: “Все ваши беды от того, что в десять лет ты приворожила Сашу!”.
Я в это не верю. Как может десятилетняя девочка кого-то приворожить при помощи зажженной свечки и пары выдуманных четверостиший? В любом случае, на мое откровение Санек отреагировал достаточно спокойно в свойственной ему манере: “Не имею ничего против”.
– Я не пойду-у-у-у-у! – кричала я в полный голос, упираясь ногами в дверь, а спиной в маму. Она держала меня под мышки, чтобы я не рухнула на пол.
– Ася, прекрати! Что с тобой такое!?
Ее удивление было вполне обоснованным, такое поведение было мне не свойственно.
Но тут аккуратно приоткрылась та самая дверь, служившая мне опорой и единственным спасением перед неизбежным позором.
– Здравствуйте! Что случилось? – мягкий голос и приятная улыбка Ольги Игоревны в мгновение ока прервали мою истерику, предназначенную исключительно для мамы. При посторонних наблюдателях позволить себе такое поведение я не могла, даже пребывая в столь отчаянном положении.
Из танцевального зала послышались звуки ча-ча-ча.
– Да вот не хочет идти. Не знаю, что на нее нашло.
Все пропало, пришлось нацепить невозмутимый вид и с гордо поднятой головой прошагать почти в самый конец помещения… в чешках.