В безмолвной пустоте возник новый сгусток светящейся материи. Он появился из ниоткуда и разгорался ярче и ярче, будто черпая силу из какого-то загадочного источника и дерзко нарушая все законы природы. Свет новорожденной незнакомки, ровный и сильный, разгонял тьму, заставляя стыдливо блекнуть многие миллиарды её известных человечеству сестёр, сияющих на небосклоне вот уже бессчётное число лет.
«Так, так, так… – бормотал Евгений Михайлович, с удивительной для его возраста скоростью перебегая от окна к столику, где стоял городской телефон, которым он по старинке всё ещё предпочитал пользоваться. – Первым делом позвонить Лёне… И сразу на работу. Пропуск только не забыть…»
Всего за несколько минут он успел выдернуть из дома своего любимого ученика, с недавних пор занимавшего должность заместителя директора по науке, вызвать такси, переодеться из уютной клетчатой пижамы в брюки и свитер, обуться и пулей вылететь за дверь, забыв погасить свет.
Некоторое время после его поспешного ухода в квартире царила полная тишина. Только тикали в гостиной старинные, ещё принадлежавшие родителям Евгения Михайловича, большие настенные часы с маятником.
А потом вдруг послышался электронный сигнал «пинь-пинь-пиньк…»
Экран забытого на письменном столе смартфона ожил и засветился.
Пинь-пинь-пинь-пиннньк…
С появившегося на экране аватара улыбался седовласый мужчина в обнимку с кенгуру. Друзья Евгения Михайловича знали, что тот ложится поздно, и не стеснялись звонить в ночное время. Но сегодня сигнал пиликал напрасно – ответить было некому.
Пинь-пинь-пинь-пиннньк…
В углу кухни что-то тихонько и протяжно вздохнуло, бухнуло, покатилось, и из-под стола выбежало семенящими шажками нечто мелкое, тёмное и лохматое, как меховой шарик. Окажись Евгений Михайлович дома, он, возможно, сослепу принял бы это нечто за кошку, – вот только кошек, да ещё ходящих на двух ногах, в его квартире отродясь не водилось. Ему, занятому наукой, всегда было не до питомцев, а покойная Наташа хоть и любила животных, но страдала аллергией на их шерсть.
Докатившись до письменного стола и проворно забравшись на него, нечто сердито нажало кнопку отбоя и прервало вызов.
– И звонять, и звонять! И трезвонють, и трезвонють! Непонятно, что ли, – раз ответу нету, то и названивать нечего! – сердито пробурчало существо.