Стоп! Меня ведет! Дыма надышался?
Я попытался упереться руками и коленями в мёртвое тело женщины и оттолкнуться со всей силы. Напрягся и почувствовал, как прутья за спиной поддаются. Продвинулся на пару десятков сантиметров и стопор. Ноги! Сейчас у меня есть ноги, и не важно, как так вышло. Пока не важно!
Я подтянул колени к груди и перегруппировался. Теперь с трудом, но я мог упереться стопами в живот трупа.
Поднатужившись, я выпрямил ноги, продавливая себя сквозь переплетение ветвей и какого-то хлама.
Пузырь из веток лопнул, выпустив меня из цепких объятий до самого пояса.
Болтаясь в метре над землей, я стал остервенело разгребать прутья, пытаясь высвободить оставшуюся часть тела.
Хорошо, что огонь занялся с другой стороны кучи. Огромной кучи, между прочим. Метра два высотой!
Освободив одну ногу, я уперся ею в край и с силой оттолкнулся.
Вывалившись из деревянной темницы, как земляной червяк из банки, я шлёпнулся на землю. И только теперь вздохнул. Моментально подскочил и встал в стойку, на автомате выбрав дуаньда.
Передо мной разгорался костер. Нет, не просто костер. Куча сухих веток скрывала внутри тела. Я видел, как в нескольких местах из неё торчат конечности. Что тут происходит вообще? Кто пытается устроить массовое сожжение? Неужели Киреев совсем рехнулся, что так заметает следы?
Додумать я не успел. Слева от кучи мелькнула тень и прямо на меня выскочил бородатый мужик. По-другому не скажешь. В темноте сложно различить детали, но мне показалось, что на нём какая-то подвязанная поясом рубаха с длинным рукавом и открытым воротом. Только в кино такое видел.
– Пацан выбрался! – завопил мужик. – Давай сюда! Щенок выжил!
Я не стал выяснять, что он имел ввиду, называя меня «пацаном». Два шага и удар раскрытой ладонью в солнечное сплетение. И сразу, следом – с коротким замахом в висок.
Его глаза закатились, и мужик рухнул головой в кучу веток. По плечу сразу потекла кровь, окрасив светлую рубаху в черное. Кажется, он наткнулся на сук.
Было странно, как медленно реагировало моё тело на посылы мозга. Как будто наработанные нейронные связи перестали работать.
Я опустил взгляд и посмотрел на свой, до сих пор сжатый кулак. Разжал его и удивился, не обнаружив мозолей. Рука была не моя. Тонкие длинные пальцы, казались аристократичными, или в худшем случае пальцами музыканта.