– Разумеется. Гулямы.
Хадрит кивнул.
– Все события связывает один человек. Один хитрый и злобный выскочка, за последний год набравшийся сил и влияния. Да, я говорю не о ком другом, как о паше Като – командире аланийских гулямов днем, интригане и колдуне ночью.
Честно говоря, я с трудом могла уловить здесь связь.
– Ну а если это Като, для чего ты просил меня поместить новую рабыню в гарем Кярса?
Озар выпустил струйки дыма и сказал:
– У Като есть помощники. В гареме. Как еще он мог проникнуть туда и написать там свои руны?
– А для чего эти руны? – спросила я.
Эше откашлялся:
– Так, теперь вижу, что меня пригласили не только для того, чтобы пробовать вино и фрукты. – Он сел прямо, высоко подняв подбородок. – Я считал, что ты, Хадрит, просто очередной интриган, изготавливающий гранатовый сок без гранатов. Но теперь понимаю, что ты немного умнее, чем кажешься.
– Для тебя я – паша Хадрит. И думаю, что моя внешность вполне соответствует моему интеллекту. Итак, Эше, для чего именно нужны кровавые руны?
– Это зависит от типа крови, которую в них использовали. Не зная этого, я не могу ничего сказать.
– Типа крови? – переспросила я. – Ты имеешь в виду, кровь ли это человека или животного?
Эше покачал головой:
– Нет. С кровью животного рун не создать. Кровь у людей разная, и каждым типом крови можно писать только определенные руны, хотя некоторые могут быть написаны несколькими. Но чтобы понять, для чего предназначены руны, мне нужно их видеть.
– Почему какой-то вульгарный поэт выступает нашим главным знатоком колдовства? – поинтересовалась я.
– Поэт? – произнес Хадрит. – Дорогая, ты сейчас говоришь с одним из Апостолов Хисти, хранителей Святой Зелтурии.
– С бывшим апостолом, – мрачным и приглушенным тоном сказал Эше. – Но да, в прошлой жизни я изучал все виды колдовства, включая и кровавые письмена.
Кровавые… письмена? Неприятно до мурашек.
– Так что же нам делать? – я развела руками. – Рассказать все шаху?
Озар покачал головой:
– Нет, конечно нет. Шах Тамаз никому из нас не доверяет. Хадрит никогда не пользовался его благосклонностью. И хотя я женат на сестре шаха, Великий визирь Баркам позаботился о том, чтобы я тоже не был его любимцем. – Он обернулся к Самбалу: – Евнух – это не совсем… ты же знаешь. – А потом обратился ко мне: – О тебе, моя дорогая, шах заботится искренне, но не станет полагаться на тебя в столь важном деле.