– Она любила обсушиваться прямо на солнце.
– Похоже, вы хорошо изучили привычки особы, полного имени которой даже не знаете. – Сержант протиснулся на одно из сидений. – И давно вы с ней жили?
– Жил не с ней, а у нее, – поправил его Тисдейл, и первый раз за все время в его голосе послышалось еле сдерживаемое раздражение. – Поймите меня правильно, сержант, и давайте покончим с этим раз и навсегда. Это избавит вас от лишней мороки: Крис меня приютила, я у нее жил, и на этом поставим точку. Вам ясно? Я просто жил в ее доме, и ничего больше между нами не было. Мы жили одни, но отношения наши не могли быть более невинными, даже если бы за нами следил целый штат прислуги. Это вам кажется странным?
– Очень, – откровенно признался сержант. – А это тут зачем? – спросил он, разглядывая пакетик с парой черствых, неаппетитного вида булочек.
– Это я прихватил по дороге. Другого ничего не нашел. Когда я был маленьким, то после купания нам всегда давали булочки. Я подумал, может, ей тоже захочется поесть.
Машина неслась по крутому спуску, приближаясь к шоссе, соединявшему Вестовер и Стонгейт. Они пересекли его и поехали по длинной аллее. Указатель гласил:
«Мидлей: 1 км; Лиддлстоун: 3 км».
– Значит, когда вы отправились за ней на пляж, то еще не намеревались угонять ее машину?
– Разумеется нет! – негодующе воскликнул Тисдейл с таким видом, будто это что-то меняло в самом факте кражи. – Мне это и в голову не приходило, пока я не увидел машину на дороге. Мне сейчас даже трудно представить, как я мог это сделать. Идиотизм полный, я до этого никогда машин не угонял.
– Женщина была еще в воде?
– Не знаю. Я не стал смотреть. Если бы я увидел ее хоть издали, то ни за что бы на такое не решился. Я просто кинул в машину пакет с булочками и умчался. Опомнился уже где-то на полдороге в Кентербери, тут же развернулся и приехал прямо сюда.
Сержант немного помолчал, потом спросил:
– Вы так и не сказали, долго ли прожили в коттедже.
– С полуночи субботы.
Был четверг.
– И вы по-прежнему хотите меня уверить, что и в самом деле не знали ее полного имени?
– Не знал. Немножко странно, я понимаю. Я и сам воспитывался в традиционном духе. Но с ней это казалось вполне естественным. С первого же дня у меня возникло такое чувство, будто я знал ее всю жизнь.
Поскольку сержант молчал, всем своим видом выражая сомнение, столь же явно, как горячий радиатор излучает тепло, то Тисдейл запальчиво воскликнул: