Териантропия, стихи и апокалипсис - страница 7

---

---

—

Вы цивильные все, сразу видно:

От мозолей до раковых клеток,

Изживает родная планета

Иждивенцев реклам общепита.

—

Я не сноб, и не циник клыкастый.

Моё знамя лишь рифмою вито,

Столь же чистою и прекрасной,

Сколь чиста и прекрасна элита.

—

Что подобна собакам с породой,

Да на фоне меня – грязнолиса.

Только в чём ваша есмь сила рода?

В евгенических толках нарциссов?

—

И я верную выбрал дорогу,

Всё как свой в вашей волочьей стае.

Не найти волкодавам плутовку

И фоксхаундам бестолку лаять.

—

Я средь вас, словно к кровушке кровка.

Словно сам из породистых лаек.

Мои зубы на шее у стаи?

Прокушу без сомнения ловко.

Tabula rasa 25-23-ТЕ

Роман с богиней Иштар.

Древний культ, древнее Шумер,

Основал и одел в полимер.

Ритуальный костёр – пожар.

—

И храм Артемиды – цель.

Богиню охоты, я променял,

На плотского демона дар —

Шумерскую цитадель.

—

Прости же меня, Луна,

Запутал той жрицы хмель,

И мой поворот не туда —

Рубить мировую ель.

—

Мне, в общем, она не нужна.

Самум иссушающий вей

И вход заноси навсегда

В Асгард, Элизий, Хельхейм!

—

Себя бы я в жертву принёс,

И сердце бы подал ей.

В полях ныне зреет овёс,

Внутри задыхается зверь.

—

Иштар, я б с тобой рос,

Божественным близнецом.

И что, что я бывший рос?

Мы все, всё равно чернозём.

—

А значит Диана не в сердце моём

И вой мой не к ней обращён!

Sit tibi terra levis 26-23-ТЕ

Ничтожный демон. Ангел был

Когда-то над моей постелью,

А ныне смерть тревожной тенью,

Стоит там, в ожиданьи крыл.

Изрешечённых и сгоревших —

Гиены кругом шёл вторым

Мой адский злобный Серафим,

Знававший знамя лисье тлевшим.

А что знал я, лисий сатир?

Веселье пошлое пирами евший,

И ныне от него умерший,

Познав всю жизнь чрез песни лир.

Сим есть природа злых сатир,

Что составляет жизнь на тех,

Кто за чредой декад и вех

Да не в себе увидят мир.

А что в себе? Да, был там Рим,

Да только где же он теперь?

Где славный, вострый дикий зверь?

Там нынче притаился мим.

Что в клетке из незримых стен,

Что были созданы самим

Собой. Собой самим,

Грех именнён, явив рефрен.

Я был так слеп, я был так нем…

Последний вой мой на Луну,

Напомнит клыка остроту,

Напомнит жизнь в сплетеньи вен.

More majorum 27-23-ТЕ

Меня искушает сухое вино,

И тело меня искушает Евы.

Я помню себя, как героя кино,

Я помню себя, в поводке, надменным.

Я помню себя другим человеком,

И помню, как пережил гибель сестры.

И с виду я демон и детище тьмы —

Следующая страница

---

---