…
Поначалу было легко пропустить предзнаменования, которые преследовали Клойстерс тем летом. Сады, всегда изобилующие полевыми цветами и травами, терракотовые горшки с лавандой, яблоня сорта «Криппс Пинк», цветущая сладким белым цветом. Из-за жары наша кожа постоянно была влажной и покрасневшей. Неизбежное будущее, которое нашло нас – не мы нашли его. Неудачный бросок. Я могла бы это предвидеть, если б только, подобно грекам и римлянам, знала, что искать.
Я прибыла в Нью-Йорк в начале июня: в тот самый период, когда жара нарастала, накапливаясь в асфальте, отражаясь от стекол, – пока не достигала пика, который не спадал до самого сентября. Я направлялась на восток, в отличие от многих других выпускников моего класса в Уитман-колледже, которые ехали на запад, в Сиэтл и Сан-Франциско, иногда в Гонконг.
Правда заключалась в том, что я ехала на восток отнюдь не в то место, на которое рассчитывала изначально, – например, не в Кембридж или в Нью-Хейвен, или хотя бы в Уильямстаун. Но когда пришли электронные письма от заведующих кафедрами, в которых повторялись такие фразы, как «мы очень сожалеем… конкурсный отбор кандидатов… желаем удачи в будущих начинаниях…», – я была благодарна за то, что хоть одна заявка принесла положительный результат: летняя партнерская программа в Музее искусств Метрополитен. Я знала, что это было одолжение моему почетному научному руководителю, Ричарду Линграфу, который когда-то был одним из светил Лиги плюща[2], пока непогода на Восточном побережье – или сомнительные события в его альма-матер? – не заставили его уехать на запад.
Они называли эту программу «партнерской», но на самом деле это была стажировка с мизерной стипендией. Для меня это не имело значения; я бы работала на двух работах и заплатила бы им за то, чтобы оказаться там. В конце концов, это был музей Метрополитен! Это была та престижная практика, в которой нуждались такие, как я – выходцы из неизвестной школы.
Впрочем, Уитман-колледж был не таким уж неизвестным. Но поскольку я выросла в Уолла-Уолла, пыльном одноэтажном городке на юго-востоке Вашингтона, где находился Уитман-колледж, мне практически не попадались жители других штатов, знавшие о его существовании. Все мое детство прошло в этом колледже, и постепенно его волшебство рассеялось. Если другие студенты приезжали в кампус с радостью, чтобы вступить во взрослую жизнь, то я не имела возможности начать все с чистого листа. Это было связано с тем, что оба моих родителя работали в Уитман-колледже. Моя мама – в столовой, где она составляла меню и планировала тематические вечера для студентов первого курса, обитавших в общежитиях: баскский вечер, эфиопский, асадо