– Отец Жиля Жарни?
– Она вам и про него рассказала?
– Ну да, – ответила я смущённо. – Значит, барон Колло нашёл вход в подземелье.
– Почему вы так думаете?
– Если бы не нашёл – был бы жив.
Моро пристально посмотрел на меня:
– Вот что значит свежий взгляд со стороны. Вам бы в полиции служить.
– А вы имеете отношение к полиции, Анри?
– Прямого – нет.
– А что за семинар вы ведёте?
– С января в Пуатье слушается ряд дел о домашнем насилии. А в феврале начался мой семинар. Семинар проходит по пятницам. Судебные заседания идут с понедельника по четверг. Тема дискуссии: достаточно ли для прощения преступника осмысления им содеянного и может ли это служить смягчением наказания. Когда жертва насилия становится соучастником преступника. Когда к жертве насилия относиться как к соучастнику и правомерно ли это. Где находится эта тонкая грань и как определить её в правовом аспекте.
– Жертва насилия может стать соучастником? Как это?
– Если не может защитить своих детей, например. С правовой точки зрения это почти недоказуемо. Жертва есть жертва. Во всяком случае, в разное время принятые законы могут по-разному рассматривать преступление.
– Разве могут?
– Таких примеров множество. Например, в нацистской Германии надсмотрщики и палачи в концентрационных лагерях не осуждались определённой статьёй закона в уголовном кодексе, хотя отправляли в печи сотни невинных людей. За это не предусматривалось наказания. Но после падения Третьего Рейха они были осуждены в их же стране.
– Интересно. Вы действительно верите, что преступник может раскаяться в содеянном? Вероятно, нужно обладать недюжинной эрудицией, чтобы убедить в этом окружающих.
– Одной лишь эрудиции недостаточно. Для этого и ведутся судебные заседания и семинары. Мы рассматриваем и разбираем реальные дела, произо- шедшие в жизни. Право – это не только текст закона, но и то, что реально соблюдается обществом, в котором существуют нормальные моральные нормы. Домашнее насилие – тема очень скользкая. Её очень трудно разбирать.
– Не очень-то приятная тема.
– Кто-то должен об этом говорить. Я уверен, что мы заняты хорошим, нужным делом. Во всяком случае, это интереснее древнего римского права и нудных статей торгового права.
– Я бы не смогла абстрагироваться от ужасов преступления.