Тут ещё вспомнились те, которые забрали дом. Эти люди определённо не были знакомы с гуманистическими воззрениями на жизнь, но были искушёнными в житейских хитростях. Пронырливые и нахрапистые, они добивались своего, не оглядываясь ни на что, с бездушным упорством механизма, но механизма бесполезного, существующего только во имя себя. Так мог бы сказать о них дедушка.
Вера же видела таких людей впервые и до недавнего времени считала, что подобные им бывают только в каких-нибудь фильмах, а в жизни все люди если уж и не совсем распрекрасные, то, по крайней мере, такие, с которыми можно договориться, исключая психически больных.
А ведь поначалу они ей понравились. Выглядели модно, разговаривали гладко, шутили иногда. Она даже обрадовалась им, полагая, что всё обустроится как-то так, что все останутся довольны, и они будут дружить, тем более она и не понимала толком, зачем они здесь. Но оказалось, что они меняют маски с лёгкостью, когда считают это нужным, а после того, как раскрыты, показывают зубы.
Ещё дедушка Веры мог бы добавить, будь он жив, что они едва ли сознавали свою бесчестность. Они просто делали то, что считали для себя выгодным и не скрывали этого, правда, только после того, как их намерения становились видны. Так что, может быть, они даже думали о себе, как о честных и открытых людях, не прячущих свою хищническую натуру за притворной добродетелью. Во всяком случае, так они, вероятно, понимали честность.
У этих всё было какое-то морально вывернутое, словно они жили в королевстве кривых зеркал, где хитрость считается умом, мошенничество – нормой общественных отношений, а справедливостью является то, что приносит доход.
В общем, Вере хотелось больше никогда их не видеть, и она понимала, что ей ещё повезло. Видимо, обойти какие-то законы они не смогли, чтобы обобрать её подчистую, и им пришлось раскошеливаться, то-то в последнее время они смотрели на неё так, словно она их обворовала.
Вера пообещала себе, что вспоминает об этих людях в последний раз и в дальнейшем постарается гнать мысли о них.
Чтобы отвлечься от тягостных дум, Вера достала наушники и включила песню одной некогда известной мексиканской певицы, теперь уж никому не нужной.