– Я никчемная, бесполезная, глупая…
Она накрыла голову лапками и какое-то время просто лежала. Потом её дыхание успокоилось. Казалось, Лила уснула. Но сна снова не было.
Очередное её пробуждение было ознаменовано появлением какого-то маленького человека в сером плаще. Шаркающей походкой он возник возле камер. Лицо его закрывал капюшон. Человек постучал в дверь на противоположной стороне коридора, стоявшую ровно напротив того места, где лежали Лила с куклой. Одной рукой он сжимал пергамент, а другой теребил карман плаща. Неожиданно он повернулся и посмотрел прямо на Лилу – та прикинулась «дуболомом» и направила взгляд в никуда. Незнакомец же пристально смотрел в её сторону.
Дверь отворилась, из неё пахнуло жаром. Весь её проём заполнил тот самый мясистый гигант в чёрной хламиде. По крайней мере, одежда говорила, что это он. Тряпки на его голове не было, и Лила впервые увидела его лицо. Оно было покрыто тяжёлыми, стекающими вниз овалами. Вся форма их будто хотела поскорее покинуть его, еле удерживаясь на черепе. Нижние веки, щёки так опустились, что обнажали глазные яблоки. А брови и верхние веки, наоборот, почти закрывали глаза сверху. Рот был погребён под съехавшим вниз носом, а подбородок потерялся где-то в шее. Басом, так что от грохота завибрировали металлические прутья решётки, гигант спросил:
– Что?
Маленький человек хоть и завибрировал вместе с ними, но не растерялся и протянул гиганту пергамент. Гигант удивлённо посмотрел на него. Ему даже пришлось приподнять левое верхнее веко, когда он попытался прочитать написанное. Затем он оглянулся назад в глубь комнаты, куда вела дверь и крикнул:
– Харк!
Раздался грохот. Дверь открылась чуть больше и первого потеснил второй такой же гигант. Если бы не шрам через всё лицо, наверное, их невозможно было бы различить. Харк выхватил из рук человека пергамент и поднёс его к лицу, роясь в нагрудном кармане хламиды. Из него он выудил маленькое пенсне, примостил его в правый глаз так, что оно стало придерживать верхнее веко, и склонил голову к тексту. Прочитав несколько раз, он с раздумьем посмотрел на товарища:
– Хурк, придётся отпустить куклу.
– Как отпустить, Харк? Обезьяна нам известна, – удивился Хурк.
– Нет, Хурк, ты не понял, куклу, не обезьяну, – снимая пенсне, прогремел Харк.