– Какое варварство. Сердечные печи, – булькнул осьминог.
– А ты что хотел? – удивился мужчина в робе.
– Я бы хотел сжечь в этих самых печах весь этот проклятый Город, – прорычал здоровяк.
– И чем тогда ты будешь отличаться от них? – хмыкнул осьминог.
– К чёрту твою философию, Рауд, как нам найти Лилу? – вновь взревел Снорри.
Их спор прервал неожиданный дребезжащий голос:
– Буль-буль-буль-буль-буль! Помогите! Харк? Обезьяна нам известна… Она бы была уже у Барона! Чёртова бездушная кукла!
Все обернулись на голос. Кукла сидела на табуретке, подняв голову и оглядывая собравшихся.
– Помогите! Харк! Обезьяна нам известна! Уже у Барона! Бездушная Кукла! – повторила она и встала с табуретки, подошла к мужчине в робе, подняла на него голову и вновь повторила: – Помогите! Обезьяна! Кукла!
Снорри в два прыжка очутился рядом с куклой, резким движением развернул её к себе; присел, оказавшись с ней лицом к лицу, и почти закричал:
– Где Лила?
Кукла приоткрыла сами собой захлопнувшиеся нарисованные глаза, медленно рукой вытерла с забрала слюну и тихо повторила своим дребезжащим голоском: – Буль… буль… буль… Помогите… Харк… Обезьяна нам известна… Она бы была уже у Барона… Чёртова бездушная кукла! Близится зима.
Снорри опустил голову.
– Что она имеет в виду? Буль… буль… – спросил мужчина в робе.
– Близится зима, – пробулькал осьминог.
– Не знал, что «дуболомы» могут говорить, – удивился молодой человек.
– Да ты, похоже, вообще ничего не знаешь, – огрызнулся Снорри.
– Эй! Полегче.
Снорри, довольный, что ему наконец удалось вывести собеседника из себя, повернулся к осьминогу и подмигнул. Осьминог долгим взглядом посмотрел на Снорри и выпустил презрительный пузырь, поднявшийся и лопнувший прямо перед лицом здоровяка.
– Это же слова из колыбельной Последнего Поэта, – произнёс мужчина в робе Культа после долгого раздумья. – «Буль-буль-буль – прячется тюрьма, буль-буль-буль – близится зима, буль-буль-буль – все свои мечты, буль-буль-буль – с ней уносишь ты».
– Ничего себе колыбельная, – усмехнулся осьминог, – такой колыбельной впору пугать.
– Мне нравилась, – нахмурился мужчина.
– Значит, Центральная, – кивнул Снорри и обернулся к кукле, – точно «буль-буль-буль»?
Кукла посмотрела на него изумлённым взглядом, стала показывать руками большие волны и зашипела своим звенящим голоском.