Вместо ответа Арнольд сел с противоположной от Вильяма стороны. Подогнул под себя ногу, опершись ботинком на край стола. Откинулся чуть назад, стал насвистывать себе под нос какую-то безвкусную песенку.
– И что это значит? – возмутился Вильям.
– Ты понял, как простолюдины чувствуют себя глубоко внутри. А так, – советник подцепил ногтями прилипшую к рубашке нитку, стряхнул ее на пол, – так они ведут себя, чтобы это скрыть. Даже, быть может, от себя самих. Плюют на правила приличия и этикет. Иногда в прямом смысле.
– Тогда они кажутся сами себе хозяевами? – догадался Вильям.
Ненадолго даже позавидовал. Ему-то такой роскоши не видать никогда.
Впрочем, зависть эта улетучилась, стоило только оказаться в черте Флоуса. Уступила место волнению и любопытству. Это ведь тоже часть Зогры, часть его владений, а Вильям никогда не видел ее по-настоящему. Досадное упущение.
Растерянность пришлось запрятать как можно глубже, ведь сейчас для нее было совсем не подходящее время. Вместо этого он стал внимательно рассматривать улицы из окна позаимствованного у слуг простенького мобиля.
– Если Ваше величество не против, – сидящий за рулем Арнольд поправил широкополую шляпу, отвлекающую от его лица и тем избавляющую от риска быть узнанным, – я мог бы устроить Вам обзорную поездку по улочкам, где рос, раз уж так хочется взглянуть на жизнь горожан. Потом высажу ближе к центру города, где будет безопаснее.
– С удовольствием.
Вильям открыл окно мобиля. В нос тут же ударила едкая смесь запахов плесени от стен, непонятной съедобности варева, развешанного в окнах домов постиранного белья и подгнившего мусора. Улыбка исчезла с лица, и Вильям поморщился.
– К этому быстро привыкаешь, – подбодрил Арнольд, заметив реакцию короля.
Да, пожалуй. Увиденные горожане вовсе не выглядели такими уж несчастными. Уставшими – возможно, некоторые. Раскрасневшаяся девушка за оградой покосившегося деревянного домика, полоскающая сероватую на вид простынь в окруженной облачком пара лохани. Старик, опустивший тяжеленный с виду мешок на землю и севший прямо на него. Пожилая женщина пыталась зазвать прохожих в свою лавку, но тухловатый запах от рыбы, похоже, не казался ароматным даже для самых непритязательных. Женщине оставалось только вымученно улыбаться.
– Вон в том переулке был мой дом, – донеслось до Вильяма сквозь шипение парового двигателя. – Теперь там соседи бывшие вовсю хозяйничают.