– Да что случилось-то? – спросил я, возможно, немного обозленно.
– Челюсть болит, – ответил он.
– Не надо так шуметь, – заметил я. – Кроме вас и другие болеют.
– Если я плачу деньги, молодой человек, то шумлю, как хочу.
И он хладнокровно снова начал колотить в дверь. Он бы целое утро в нее дубасил, если бы я не провел его по дорожке и не выставил на улицу. Через час в кабинет влетел Хортон, хлопая за собою дверьми.
– Что там случилось с мистером Эшером, Монро? – спросил он. – Он заявляет, что вы обошлись с ним крайне грубо.
– Клубный пациент барабанил в дверь, – ответил я. – Я боялся, что он потревожит миссис Уайт, и заставил его уняться.
В глазах Хортона мелькнули веселые искорки.
– Мой мальчик, – произнес он, – этот клубный пациент, как вы его называете, самый богатый человек в Мертоне и приносит мне сто фунтов в год.
Не сомневаюсь, что он умилостивил посетителя какой-то историей о моем свинстве и деградации, но больше я об этом деле ничего не слышал.
Жизнь у меня тут неплохая, Берти. Она близко свела меня с рабочим классом и заставила осознать, какие они хорошие люди. Если один пьяница субботним вечером возвращается домой, горланя во все горло, мы склонны не обращать внимания на то, что девяносто девять человек чинно сидят у своих очагов. Больше такой ошибки я не допущу. Доброта бедняков друг к другу заставляет человека устыдиться. А их кроткое терпение! Будь уверен, если и происходит народное восстание, то вызвавшие его несправедливости должны быть чудовищны и непростительны. Думаю, эксцессы Французской революции ужасны сами по себе, но они становятся еще ужаснее, поскольку указывают на многие столетия нищеты, выражением безумного протеста против которой они явились. А мудрость бедняков! Забавно читать рассуждения бойкого газетчика о невежестве масс. Они не знают, когда была принята Великая хартия вольностей или на ком был женат Джон Гонт, но поставь перед ними практическую задачу, и увидишь, что они безошибочно примут верное решение. Разве не они провели билль о реформах, несмотря на противодействие большинства так называемых просвещенных классов? Разве не они поддерживали Север в борьбе с Югом, когда почти все наши лидеры ошибались? Когда третейский суд принял решение об ограничении торговли спиртным и сокращении его оборота, разве это произошло не под давлением простого люда? Они смотрят на жизнь более ясным и несебялюбивым взглядом. По-моему, это аксиома – если хочешь сделать народ мудрее, отбери у него побольше льгот.