Детские воспоминания Марии Терезы подтверждают также социальную важность прихода и его влияния на людей. «В нашей церкви, – рассказывает она, – первые ряды скамеек обычно оставляли за несколькими семьями благодетелей. В день моего Первого Причастия я села, как всегда, сзади. Но настоятель спустился от алтаря, взял меня за руку и отвел в первые ряды, да еще и поручил нести хоругвь во время процессии!»
Десять лет спустя: рождение дочери
Мария Тереза и Руджеро, живя в браке, десять лет не имели детей. «Все, что со мной происходило, я считала волей Божией, – говорит Мария Тереза. – Бог любит меня, а значит, и отсутствие детей было проявлением любви».
Руджеро, напротив, показывает другую сторону медали: «Я встречался в баре с друзьями, ровесниками, и знал, что у каждого из них много детей. А у нас – никого. Я чувствовал, что мне по-настоящему чего-то не хватает».
Однако все изменилось после того, как Руджеро совершил паломничество в церковь «У скал». Он очень искренне молился о милости рождения ребенка, и через месяц…
Марии Терезе было уже 37 лет: «Я в это просто не верила! Я никому не говорила о своей беременности и старалась не переутомляться: врач сказал, что придется дней двадцать подождать окончательного заключения. В тот день радость Руджеро была безмерной. И он начал говорить о “нашей беременности”».
Без пяти минут папа, он ни в коем случае не хотел подвергать риску столь долгожданный плод их любви и не жалел сил, изобретая множество способов облегчить жизнь Марии Терезы: он даже носил ее на руках вверх по лестнице. «Моя любовь к жене, – говорит он, – за эти девять месяцев стала еще сильней. И моя любовь к Господу».
29 октября 1971 года родилась девочка, Кьяра, и при родах пришлось использовать акушерские щипцы. Поэтому у нее долго – до подросткового возраста – оставалось пятно на лбу, то исчезая, то появляясь вновь. «Я была в шоке от счастья, – рассказывает Мария Тереза. – Признаться, я целые сутки жила как во сне, все время спрашивая себя, действительно ли моя девочка родилась, ведь мне ее не показывали… Потом увидела этот сверток, и сердце у меня сжалось от радости!» Но, «… радуясь всем сердцем, мы оба с самого начала понимали, – говорит мать, и отец согласно кивает, – что эта девочка – прежде всего дитя Божие».