Парень слушал внимательно, изредка задавал скупые вопросы. Я искренне надеялась, что ему хотя бы отчасти интересно, потому что иначе пять лет в академии превратятся в жуткую пытку теорией и не слишком разнообразной практикой. Впрочем, за высоко поднятым воротником выражения лица было не разглядеть.
Умолкнув лишь у лавочки с вывеской в виде пучка трав, я предложила Винсенту подождать в соседней кофейне, но тот лишь хмыкнул и галантно открыл дверь, пропуская меня вперед.
В городе было несколько травниц, но мне больше всех нравилась госпожа Курка. Седовласая худая женщина ближе к пятидесяти всегда с пониманием относилась к адептам, забредающим поглазеть на ассортимент ее лавки. А в особо удачные дни можно было рассчитывать на лекцию по свойствам тех или иных редких, а то и вовсе запрещенных ингредиентов. Которых, конечно же, в приличном заведении, коим являлась эта лавка, приобрести было решительно невозможно. Невозможно же, вам сказали, деньги положить вот сюда!
Колокольчик на двери тренькнул, оповещая о гостях. В ранний для выходного дня час посетителей не было. Руэда с любопытством крутил головой, рассматривая обстановку. Вдоль стен стояли открытые стеллажи со всевозможными банками, на полу, образуя узкий проход к прилавку, выстроились мешки. У некоторых была закатана горловина, демонстрируя пестрое и душистое содержимое.
– Добрый день. – Госпожа Курка подняла на нас глаза от книги, не торопясь вставать.
– Здравствуйте! – совершенно искренне поздоровалась я. – А мы за покупками.
– Это же прекрасно! – Тонкие губы пожилой женщины растянулись в улыбке.
– Нам нужен порошок из цветков папоротника, – почему-то понизив голос, сообщила я.
– Сколько? – с невозмутимым видом уточнила лавочница.
Я достала из сумки реквизированную в лаборатории банку и ногтем показала засечку:
– Вот столько.
Черненые брови госпожи Курки изумленно приподнялись.
– Милочка, но это же целое состояние.
– Знаю, – мрачно сказала я, невольно кинув злой взгляд на Винсента, прогуливавшегося по торговому залу.
Женщина покачала головой, но от комментариев решила воздержаться. Спустя четверть часа мы покинули лавочку, где я с большим сожалением обменяла половину серебряного на порошок для лаборатории.
– Куда теперь? – полюбопытствовал Винсент, когда я уверенно зашагала в торговые ряды.