До – было счастливое детство, где Амелия Ребекка Джонс купалась в родительской любви и заботе. После – это незнакомая мне девочка Анна, которая перенесла множество операций и теперь вовсе не похожа на себя. Потеряла семью, свою жизнь и собственное имя.
С тех пор я училась жить заново. Знакомилась с новой версией себя и пыталась свыкнуться с мыслью, что в этом жестоком мире у меня не осталось никого, кроме Роуз – моей бабушки.
Ро оглядывает мою спальню и переводит взгляд на меня.
– Анна, ты уверена? Ты даже не знаешь с кем ты связываешься. На ошибках надо учиться, даже если они не твои. – Посмотрев на меня с сожалением, она присела рядом со мной на кровать. Я прекрасно понимаю, о каких и чьих ошибках она говорит: отец доверился не тому человеку, за что поплатилась вся наша семья.
– Все будет в порядке, ты же меня знаешь, более рационального человека, чем я, не существует. Если пойму, что все это не в моих силах, я уеду. Ты будешь меня ждать?
Она знает, что я лгу, но все же кивает в знак согласия. Роуз целует меня в лоб, изображая счастливую улыбку. Хотя мы обе понимаем, что за ней кроется бездонная грусть.
С того времени как она стала моим опекуном, Ро, не задумываясь о себе и своей личной жизни, все делала для того, чтобы я чувствовала себя полноценной. Тогда ей было около пятидесяти, и я гордо называла ее своей няней. От той беззаботной женщины уже ничего не осталось. Только выразительные зеленые глаза, которые, как и тогда, светятся нежностью и любовью.
Восемнадцать лет назад самолет, на котором мы всей семьей летели в Атланту, потерпел крушение. Я помню, как мы ехали по взлетной полосе, постепенно набирая скорость. Мама протянула мне мятную жвачку для того, чтобы во время взлета мне не заложило уши. Я быстренько засунула ее в рот и положила голову на мамины колени. И в тот момент, когда нос самолета стремительно поднимался вверх, неожиданно прогремел взрыв. Кажется, мама схватила меня за плечи и повалила на пол, но я ничего не чувствовала. Я не могла осознать, что именно произошло. В легкие врезался едкий дым, а по ушам будто ударили кувалдой с двух сторон. Я попыталась закричать, но вместо крика получился слабый стон. Ужасный страх накатывал с огромной силой. Я не переставая повторяла: «Мама, мамочка, ты где? Я не могу открыть глаза». Но она не отзывалась. Помню, как наступила абсолютная тишина. Знаете, такая зловещая, которая будто обещает, что сейчас случится нечто страшное. И буквально в ту же секунду прозвучал резкий хлопок и мир перестал существовать.