Букгоры (Букур+Горланова. – В.Л.), кажется, войдут в шестёрку (это я о Букере).
Получил твоё письмо с книжкой Болдырева /до книжки ещё не добрался.
Что-то я тупеть стал. Только из этого твоего письма – с убийственным опозданием – понял, наконец, что ты подразумевал под своей русофобией: «описание безумия и дурдома». Ну, это само собой – что безумие и дурдом – но я, признавая это не называю это русофобией. Вообще говоря, я довольно долго, можно сказать до настоящего времени, воспринимал свою национальность как прочерк в соответствующей графе. У грузина, еврея, чукчи и даже татарина национальность, но какая может быть национальность у русского? И только в последнее время, когда отец стал часто и бурно формулировать мои недостатки, я вдруг сообразил, что он предлагает тем самым очерк «Характер русского народа». Это, уже, пожалуй, в самом деле русофобия, хотя даже в этом случае мне такой ярлык не нравится.
Но что касается романа, то, хотя я практически не отрываюсь /и именно поэтому/, это – «описание безумия и дурдома». Есть там и собственно дурдом, но это ничего не меняет: и в дурдоме дурдом, всё нормально и равномерно.
Я перепечатал около 100 страниц /из 240/ и сломал машинку /вот тебе письмо перепечатываю на уже починенной/. Но надо напечатать хотя бы ещё столько же прежде, чем посылать: иначе будет непонятно, что это такое и зачем. С другой стороны, посылать 200 страниц сразу страшно: для меня это большой труд и если он по дороге потеряется, я этого не переживу. Вот взял бы да приехал.
Что касается твоих замечаний о моих стихотворениях, то они, скорей всего, справедливы. Последние несколько лет я перестал понимать, какие стихи пишу и явно не способен ничего о них сказать, кроме их происхождения: я давно перестал «работать над стихом» /и даже понимать, что это такое/ и если ст-ие занимает больше 15 минут, то я его просто бросаю. Отец полагает, что это личностный изъян: ему-де Бог диктует, а сам он человек ленивый и к труду не способный.
Касательно о. Александра и его стихов, то я помню, как он давал свои стихи известным /а иногда и хорошим/ поэтам, а когда они воспринимали их более, чем спокойно, он с ними ссорился и нёс стихи другим – и т.д. Хоть это и весьма печально, но очень для о. Александра характерно. Человек от природы очень одарённый и переживший за свою жизнь какое-то количество восторгов окружающих по своему поводу /и не столь уж малое/ и заслуженно, он почему-то думает, что те, кто его порицает, порицает незаслуженно: вот ведь хвалили меня умные люди – пусть и за другое, а эти лицемеры глупые из зависти меня ругают. Очень подходящая характеристика для принятия сана. А из отцов – «нет возврата». Это имело бы хоть какой-то смысл в 70-е годы, когда церковь была на птичьих правах, но сейчас быть «отцом» церкви государственной это ведь почти то же, что в 70-х вступить в КПСС.