В тот вечер я долго сидел в баре, потягивая коньяк и рассеянно слушая болтовню телевизора. Чек (который я воспринимал как телеграмму от Господа – ни больше, ни меньше) лежал на стойке передо мной. Сумма, обозначенная на нем, была в несколько раз больше, чем та, которую я получал в конце каждого месяца в родной редакции. Я смотрел на этот чек, и в сознании у меня зрела революционная ситуация. После пятой или шестой рюмки я решил, что готов действовать.
В теории идея, пришедшая мне в голову в тот памятный вечер, выглядела весьма привлекательно, но как все сложится на практике, предсказать было чертовски трудно. Я слышал, что из десятка смельчаков, отправившихся в опасное плавание по волнам свободного предпринимательства, к благополучию пробивается максимум один, и тем не менее, был не прочь рискнуть. Моя невеста заявила, что это плохая идея. Если быть точным, она сказала: «Ты спятил!» И много других слов – но это не для печати. Ей казалось недальновидным и глупым отказываться от небольшого, но стабильного заработка в газете ради каких-то туманных перспектив. А мне почему-то совсем не было страшно. Должно быть, тут сыграл свою роль возраст. В двадцать пять лет еще не боишься будущего. Вообще мало чего боишься.
Мой начальный капитал был невелик, зато оптимизма и энергии хватило бы на пятерых. Я уволился из газеты, получил лицензию, арендовал небольшой офис неподалеку от центра, разместил в газете объявление и стал ждать клиентов.
Ждать пришлось долго.
Достаточно долго, чтобы успеть узнать, что такое плохие времена. Люди не спешили придти ко мне со своими трудностями. Я целыми днями просиживал в офисе в ожидании телефонного звонка, но никто мне не звонил. Я носился по городу, раздавая визитки направо и налево, но от меня отмахивались, как от назойливой мухи. Денег не было. Временами нечем было даже по счетам заплатить. Через год, прожитый в состоянии полуразвода, моя девушка, окончательно уверилась в том, что связалась с неудачником, объявила, что между нами все кончено, и ушла, хлопнув дверью. Это не прибавило мне оптимизма. Я впал в депрессию, едва не разуверился в своей авантюре, почти готов был все бросить и сдаться: вернуться в свою унылую контору и снова работать на дядю, как все нормальные люди, с восьми до пяти.