Или нет, и списывать все на родовое проклятие. Именно так и поступала моя старшая сестра. И ее никто никуда не сослал. Интересно, как она сейчас, в добром ли здравии.
– Логично, – Кай кивает, возвращая меня в реальность, – полностью вас поддерживаю. Тогда, наверное, с вами живет отец или брат?
Смотрю на него в недоумении, по одному аспекту жизни в обществе я точно не скучаю. Почему–то по мнению всех окружающих женщина обязательно должна быть при мужчине. Иначе никак.
– Никто со мной не живет, даже кот, ясно? – четко, с вызовом выговариваю. – И хватит об этом. Для вас кушетка, для меня спальня наверху. Имейте ввиду, кинжал у меня острый, и я умею с ним управляться.
– Я, – Кай растерянно хлопает глазами, – я ничего такого не имел ввиду, простите ради Света! Я интересовался исключительно, чтобы не доставить вам лишних забот!
– Вы их уже доставили, самим своим падением в моем лесу. Теперь расслабьтесь и хватит уже об этом. Я подумаю, чем нас с вами накормить. Я никого не поймала, на вас отвлеклась. И брать корзину отправляться за ягодами и грибами уже поздно.
– В седельной сумке на лошади есть лепешки и вяленое мясо, – тут же предлагает Кай. – Я схожу.
– Сидите! – прикрикиваю на него, и сразу добавляю в попытке смягчить тон. – Я сама, вам нельзя нагружать ногу.
Выбегаю на улицу, не дожидаясь ответа.
Не иначе Тьма послала его по той никем неиспользуемой тропке. Я два года была одна, а тут появился он.
Я даже не знаю, быть может, я подписала ему смертный приговор, заговорив и продолжая помогать. Или же себе его подписала. И уже ничего не сделать, время начало свой обратный отсчет.
Конь Кая реагирует на меня спокойно, а зря. Я, возможно, самое большое зло, какое они встречали с хозяином на своем пути, от меня бежать надо.
Качаю головой и нащупываю в сумке провиант. Когда его вытаскиваю, на траву падает круглый медальон и раскрывается, открывая мне свое содержимое.
– Виола дер Штраус, – читаю подпись под портретом. – Красивая ты, Виола, и однозначно знатная, и богатая, – произношу вслух. – И кто же ты этому Каю?
Почему–то осознание, что у него кто–то есть, неприятно царапает изнутри.