Я открыла дверь и вдохнула немного затхлый, но такой родной запах любимой квартиры. Открыла окно на кухне, и внутрь проник свежий влажный воздух и звук стучавшего по крышам и стеклам дождя. Капли не попадали в квартиру из-за широкого навеса над окнами дома – я жила на последнем этаже.
Протерев от уличной грязи колесики оставшегося на пороге многострадального чемодана, я вкатила его в комнату и все же решила сначала разобрать вещи, а уже потом приступать к водным процедурам.
Часть одежды сразу же отправилась в стиралку, другая – в корзину для грязного белья.
В боковом отделе багажа валялась книжка, которую я осилила только до середины, – «Шагреневая кожа» Оноре де Бальзака. Не спорю – мысль в произведении, наверное, очень глубокая и поучительная, но все эти философские и растянутые на десятки страниц рассуждения главного героя вводят меня в тоску. Я без сожаления задвинула книгу на самую дальнюю полку стеллажа – к тем ее собратьям, за которых я еще не скоро возьмусь.
Купленный в Стамбуле шелковый палантин оливкового цвета я отложила в сторону. Завтра надо будет отнести его маме, когда я поеду забирать Уголька – моего единственного теперь сожителя. Я подобрала его год назад, как раз когда мы закончили ремонт в квартире. Маленький черный комочек дрожал от промозглого ветра и жалобно мяукал у лавочки рядом с соседним продуктовым магазином. Я не смогла пройти мимо.
И вот теперь эта наглая мордочка каждую ночь проскальзывает ко мне под одеяло и мурчит под боком. Люблю не могу.
Антон, кстати, не воспылал сильными чувствами к Угольку и вечно норовил то высадить его в коридор за дверь, когда кот забирался к нам в постель, то забывал его накормить, когда я задерживалась допоздна на работе, а он приходил домой пораньше. «Он на мои новые туфли пописал!» – жаловался Антон утром перед выходом. Ну да, у Уголька не сразу получилось научиться справлять свои кошачьи дела в лотке, но разве можно долго обижаться на это пушистое чудо? Я пыталась искренне сочувствовать Антону, потому что туфли действительно были дорогими, кожаными, но он все равно обижался на меня, когда я прижимала виновника материального ущерба к груди и ласково поглаживала его по шерстке на спине. Антон уходил на работу злой, а Уголек лишь сильнее ластился ко мне всем своим мягким тельцем, как бы намекая: «Да ну его, хозяйка, сдался он нам…» Как оказалось в итоге, котенок был не так уж и неправ.