Как сейчас помню мой первый день на работе в качестве инженера: начальник бюро, к которому меня прикрепили, был ещё неделю в отпуске, и меня посадили за его место. Его заместитель принёс мне инструкции, с которыми я должен был ознакомиться. Я прочитал их в первую половину дня, после чего не знал, чем себя занять всю оставшуюся неделю. Это было ужасно: часы тянулись, как дни. Я пытался себя чем-то занять, но само ощущение какой-то неопределённости в плане работы в частности и моего будущего в целом просто съедало меня изнутри. Я хотел подготовиться заранее к работе, но я не знал с чего начать: начальника то не было. В итоге, самым запоминающимся событием, которое у меня было в рабочий день, был обед, на котором я встречался со своим одногруппником из университета. У него было всё тоже самое: непонятные инструкции и неопределённость. Пока нас было только двое, т.к. отдел кадров ещё не оформил соответствующие бумаги на остальных четверых студентов.
Пришёл начальник бюро: было такое ощущение, что кто-то или что-то, словно паразит, высосало из него все жизненные соки. Среднего роста, ужасно худого телосложения, с грустным взглядом человека, познавшего жизнь. Говорил он всегда тихо, всегда мало, но по делу. Он сразу выделил мне рабочее место, которое включало в себя компьютер, офисный угловой стол, стул и шкаф. Как бы поточнее описать рабочее место? Представьте себе пчелиные соты. Вот в одной из таких сот площадью четыре квадратных метра, огороженной от других точно таких же рабочих мест стенками из гипсокартона, и находился Ваш покорный слуга. Единственная сота, отличавшаяся от других по площади, принадлежала начальнику отдела: в ней умещался огромный стол для переговоров на 12-15 человек. Сота начальника отдела находилась дальше всех от входа, около больших, на всю высоту этажа, окон, из которых открывался пейзаж, состоящий из небольшого автопарка автомобилей, другого инженерного корпуса и контрольно-пропускного пункта, за которым, как мне казалось, кипела жизнь.
Да, мне выделили компьютер, но чтобы на нём работать, нужно было установить на него необходимые программы. «Сколько уйдёт на то, чтобы установить программы?» – спросил я. «Обычно, около месяца», – ответил начальник бюро. Он не соврал: прошло около месяца (плюс-минус дня три), прежде чем специализированные люди установили мне пакет необходимых программ. До этого дня неопределённость продолжала атаковать меня: я читал инструкции, практически безуспешно пытался «анализировать» чертежи. Чем мне запомнился первый месяц работы? Тем, что я прочитал «Фауст» Гёте, «Кентавр» Джона Апдайка, «Преступление и наказание» Достоевского, собрание рассказов Чехова и Горького. А, ну да, после трёх недель моего скитания по сотам, в качестве призрака оперы, начальник бюро решил познакомить весь инженерный коллектив со мной. Чувствовал в этот момент себя я крайне отвратно: «двадцать-тридцать человек в соте начальника отдела пялились на меня, как на диковинную зверушку из зоопарка. Почему это надо было делать сейчас, а не сразу после моего прихода? Т.е. три недели я был духом бесплотным, и никто особо меня не замечал, а сейчас все разом стали задавать мне вопросы один за другим. Я помню, как моя спина обильно фонтанировала пот, и я хотел, чтобы это побыстрее всё закончилось.