Совещание, меня ждало очередное совещание на каждом из них поднимались очень важные темы, но не всегда была возможность и средства для их реализации. После одного из таких совещаний выйдя с кабинета, разговорился с Роузом, очередные глупые разговоры, как, впрочем, и всегда. Кажется, ничего не предвещало беды, как в коридорах начали падать люди в странных конвульсиях, по ощущениям начала снижаться температура. Недолго думая мы с Роузом уже натренированные быстро надели противогазы и достали аварийные баллоны. Из вентиляционной решетки виднелся голубоватый мутный газ, мы сразу поняли, что это, то чего боялся Роуз ещё тогда, когда «Фрезон» появился на станции.
Оттащив всех, кто уже подвергся воздействию в дополнительно вентилируемую зону мы отправились в сторону хранилища. Температура в комплексе стремительно падала, были слышны крики и шум сирен по станции. И, звуки выстрелов? Тогда-то мы опешили, и старались обойти опасный участок по техническому коридору.
Выйдя к хранилищу, все представляло собой зимний ад, газ хладагент уже заполнил помещение целиком что резервуары было не рассмотреть, как и камеру для работы с манипулятором. Единственное решение было, двигаться через ледяной ад, к стойке манипулятора, но даже в скафандре это грозило неминуемой смертью.
Боясь потерять единственного уже ставшего родным человека, я решил войти туда один. Роуз был категорически против и предлагал запечатать хранилище, но это бы не решило проблем. Все же он принял это, и я вышел за гермазатвор.
Температура в помещении приближалась к абсолютному нулю что ощущалось даже через толстый слой скафандра. Каждая часть тела слипались и примерзала, лишь потрясывания помогали бороться со льдом. Залатав дыру в корпусе бака с применением РСУ, я добрался до манипулятора, нужно было лишь перекрутить задвижку, но я уже не чувствовал свое тело, дёрнув за последний рычаг, услышав громкий лязг, потерял сознание.
*месяц спустя*
Очнувшись в кровати медблока нашей станции, увидев яркий выжигающий глаза свет медицинского фонаря, услышав громкий возглас медсестры: «Он очнулся!». Тогда-то я понял, что мы победили. Доктор констатировал повреждение голосовых связок, что может привести к появлению отдышки, с тех пор она меня не покидает. Где-то на третий день пребывания в больнице я уже мог нормально передвигаться и меня навестил Роуз, поведав о произошедшем и о том, что хранилище было саботировано кем-то из сотрудников станции, поймать его не удалось, единственное что было известно, то что он был в алом как кровь скафандре. Спустя где-то неделю меня все же выписали из медблока, но чувствовал я себя не ладно, но плохое самочувствие перебило приглашение на церемонию награждения медали «Атмосии». Тогда-то я и не мог поверить, самая высокая награда на станции…