Насколько они голодны и доведены до отчаяния лютым морозом, что рассматривают ослабевшего человека как пищу, Таймин понял, когда услышал за спиной глухое рычание. Тихое, злобное, не призванное напугать; псы явно нашли добычу. Человек в один момент покрылся холодным потом, продолжая идти вперед, боясь остановиться и едва сдерживая себя, чтобы не побежать. Иначе они нагонят его враз, собьют с ног и растянут по кусочкам по подворотням. Долго же будет гвардия потом разгадывать, куда он мог так блестяще спрятаться.
Из-за угла показались люди, заставив зверей чуть утихнуть. Пять человек, увлеченных разговором, направлялись в его сторону, и в первый момент Таймин безумно обрадовался, услышав голоса. Потом быстро обернулся назад, припомнив невнятные рассказы Райера об ужасах лаборатории. А следом выпрямился и ускорил шаг, решив, что от людей убежать все же проще чем от собак. К тому же прохожие так и не глянули на него.
У терминала никого не было. Только камера пристально следила за ним, фиксируя каждого, кто подходил. Укрыться от ее глаза было сложно, установлена была ровно напротив лица. И как Таймин ни старался повернуться, четко сфотографировала его. Он даже код не успел набрать, как болезненно обостренный слух различил быстро приближающийся рев двигателей. Машина была не одна, и означать это могло только одно: за ним направили почетный конвой, едва появился в поле зрения.
Проклиная свою самонадеянность, Таймин бросился в проулок, к задней двери уже закрытого кафе, где отпечатков подошв было столько, что его следы не сразу смогут отыскать. У стены в ряд выстроились мусорные баки, в один из которых он и забрался, осторожно придерживая крышку, чтобы не громыхнула. И затаился, боясь лишний раз пошевелиться, не зацепить пакеты под ногами. Вонь внутри стояла отвратительная, но это было ему на руку – если гвардейцы с собаками, есть шанс, что горы гнилой капусты и пропавших отходов со столов перебьют его запах.
Карта осталась в терминале и ее сейчас точно изымут. Кроме вещей, что на нем надеты, больше у него ничего не осталось. И нет знакомых, к которым он может обратиться. И два его единственных почти товарища остались в школе ставить точку в расследовании. Таймин крепко зажмурился, когда мысль о Джуне и Райере пронзила сожалением. И еще виной. За то, что сбежал, хотя и понимал, что ничего бы он не добился, выступив прилюдно с речью. Коротко вдохнул и его начала бить крупная дрожь. Поджал пальцы на ногах, замерзающие в легких туфлях, не предназначенных для пеших прогулок по снегу, прислушался: машины остановились совсем рядом, он различил даже отдельные слова гвардейцев, прочесывающих улицу. Выкрик, когда нашли его карту, и более оживленное движение, топот ног мимо мусорок. Потом грохот крышек – начали поочередно заглядывать внутрь контейнеров.