– К какому времени камин в хозяйских жилых помещениях должен был быть растоплен в вересковик и себлей?
– К девяти вечера, чтобы за час он успел прогреться, – всё увереннее отвечала Голди.
– Значит Вы лично заставали хозяина вечером в эти месяцы?
– Да.
– И именно поэтому Вы были уволены?
– Нет. В тот вечер милорд Дормер был особенно огорчён чем-то и вспылил, – немного сымпровизировала Голди и услышала, как по огромному залу заседаний совета пошёл снисходительный шепоток.
– Протестую, – снова вмешался обвинитель. – Назовите Ваше полное имя, данное Вам при рождении, – приказал он.
К этому девушка была готова и спокойно отвечала:
– Грэйс Мария Баффлстоун.
– Почему же вы представляетесь достопочтенным лордам советникам не своим именем? – нарочито изумлённо вопросил обвинитель.
– Я сменила имя на законных основаниях и имею для этого все необходимые документы, – спокойно ответила Голди.
– Так почему Вам пришлось сменить имя? Вас вышвырнули из семьи? – нанёс неожиданный удар обвинитель.
– Меня… не вышвыривали… – растерялась девушка, – Я отказалась от имени сама.
Обвинитель снисходительно улыбнулся, а затем повернулся к присяжным и сладким голосом заговорил:
– Нам предлагают поверить словам лгуньи, которая представляется не своим именем, и от которой отказалась собственная семья. Её слова против слов нескольких дюжин достопочтенных лордов и леди, которые не скрывают свои имена и личины.
Совершенно обескураженная таким поворотом событий Голди, неожиданно начала крепко злится:
– Я представилась своим настоящим именем. Я дееспособная, дипломированная, совершеннолетняя магичка и могу принимать решения о своей судьбе сама!
Обвинитель снова снисходительно улыбнулся и указывая на Голди рукой сказал:
– Ну, теперь мы понимаем, почему терра Баффлстоун была изгнана из семьи. Можно ли верить словам лгуньи и женщины, заявляющей, что все остальные свидетели – лжецы? Ведь так, терра Баффлстоун?
– Протестую, – заявил Саттон и уже готовился выдать в ответ собственную тираду, когда Голди в порыве ледяной ярости подняла руку и подала сигнал о том, что ей есть, что сказать. На что Саттон предупреждающе покачал головой. А вот обвинитель, наоборот радостно предоставил ей слово, надеясь поймать её в новый капкан:
– Говорите, Терра Баффлстоун. Вам ведь есть, что сказать.