– И он правда больше не приходил?
– Приходил. Один раз. На детскую площадку… Это тоже помню… Я тогда, маленькая, наверное, обидела его. Сказала, что видеть не хочу, что он врун, плохой. И что я его вообще не люблю… Не знаю, почему тогда все это наговорила… Но он тогда так на меня посмотрел…
И Вика снова заплакала. А потом подняла красное личико и запальчиво спросила:
– Но разве можно столько времени обижаться на глупости ребенка?!
Аня растерянно молчала. Она работала в этой семье уже несколько лет, и никогда ничего не слышала о Викином папе. У Марины Владимировны несколько раз за это время менялись мужчины, но дальше ухаживаний никогда дело не сдвигалось. И где была Марина до трех лет девочки? Куда делась бабушка, которая пекла Вике пирожки? И почему, в конце концов, этот папа с фотографии не ищет встреч с дочерью? Первый раз за столько лет напомнил о себе, и зачем? Соскучился?! Что вообще за странные люди?!
Аня взяла фотографию. На обороте ровным, слишком аккуратным почерком было написано: «Люблю тебя, родная. Прости за все. Твой папа».
Всю ночь она не могла уснуть. Как так можно? Ребенок не игрушка. Да, у Марины Владимировны характер не сахар. Она слишком властная. Но ведь можно было хотя бы изредка приходить к школе и там видеться с дочкой. Она так жаждет простого общения с родителями! Мать по первому капризу заваливает ее дорогими подарками, но не дает самого главного: тепла, заботы и любви! По словам Вики все это было в её коротком детстве с папой… Но, в самом деле, неужели он до сих пор держит обиду на её детские слова, явно повторенные за матерью? Или что-то не пускает его к дочери? Он в тюрьме? Есть другая семья? Алкоголик? Или что?!
Утром Аня твердо решила съездить по адресу, указанному на конверте и поговорить с этим мужчиной. Если он действительно любит свою дочь, неужели так и будет сидеть в стороне и наблюдать как его ребенок растет без родительской любви и ласки?!
Аня свернула с городской дороги. Начались деревянные домики, среди которых неожиданно вырастали коттеджи за высокими заборами. Нужный адрес нашелся не сразу. Маленький домишко за скромной покосившейся оградой. «Наверное пьющий», – промелькнула мысль.
Калитка открылась легко. Просто проволочка на столбе. Что-то знакомое и родное охватило девушку: совсем как в детстве в деревне. Скрипучее крыльцо. Сердце колотилось сильно-сильно. Пламенная речь стучала в голове. Нужно сказать ему все, обязательно. Одно письмо раз в девять лет явно мало для того, чтобы называться отцом…