Формой было сие семя в небытии (‘адам),
пред Истинным – существующим, ни больше ни меньше.
Плодом того явилась истина имени нашего
пред Присущим, что есть завершение наше.
1245 Мужу по конечному [состоянию] Он имя даст,
а не по тому, когда Он взаймы имя даст.
Очи Адама, когда в Свете чистом воззрели,
душа и таинство имен стали ему очевидны.
Как только ангел Свет Истинного в нем обнаружил,
пал ниц и в услужение [к нему] поспешил.
Похвалы сему Адаму, имя коего я поминаю.
Ограниченный я [в них], хоть до Воскрешения буду [их] перечислять.
Это все знал он, но когда пришел Непреложный приговор,
в знании запрета одного выпала ему ошибка.
1250 Ведь удивительно, запрет ради заповедания был
или [направлен] на истолкование и воображение был?
Лишь в сердце его истолкованию предпочтение нашлось,
как натура [его] в недоумении к пшенице поспешила[220].
Лишь садовнику колючка в ногу вонзилась,
как вору случай представился – добро унес он быстро.
Когда от недоумения избавился он, вернувшись на [истинный] путь,
то увидел, что унес вор [его] пожитки из мастерской.
Господи наш! Наказали мы сами себя![221] – сказал он, – Ох!
То есть наступил мрак и потерялся путь.
1255 Итак, Непреложный приговор облаком бывает, солнце застилающим,
лев и дракон станут от него будто мышь.
Я коль силки не узрю в пору [Божественного] решения,
то я не один невежда в Пути [Божественного] решения.
Блажен тот, кто добродетельность избрал,
силы [применение] оставил он и плач избрал.
Если Непреложный приговор накроет теменью тебя подобно ночи,
Непреложный же приговор тебя за руку возьмет в конце.
Если Непреложный приговор сто раз на твою душу /жизнь/ покусится,
Непреложный же приговор тебя душой /жизнью/ одарит и исцелит.
1260 Сей Непреложный приговор сто раз коль в пути на тебя нападет,
то на вершине небосвода шатер тебе возведет.
От щедрости, знай, он страшит тебя,
чтобы в царстве безопасности усадить тебя[222].
Этим речам несть конца, стало поздно,
послушай-ка ты историю зайца и льва.